Естественнонаучное знание. Презентация: "Концепции современного естествознания"
Противопоставление двух культур имеет корни в реально существующих различиях методов познания мира в научной и гуманитарно-художественной практике.
Конечная цель и ученого и художника одна - понять мир и место человека в мире; средства ее достижения могут быть различными. В чем же состоят эти различия?
1. Естественнонаучное знание объективно , гуманитарное - субъективно .
Естествоиспытатель имеет дело только с материальными явлениями, обусловленными объективными законами. Объяснение же социальных или культурных событий включает как анализ объективных причин, приведших к их возможности или даже необходимости, так и схубъективных мотивов, мыслей и переживаний тех, кто их совершает. Но чужая мысль не дана исследователю непосредственно, поэтому процесс реконструкции принципиально не может быть освобожден от влияния личности исследователя. Вследствие этого гуманитарный метод допускает отсутствие однозначных, общеобязательных выводов, что для знания естественнонаучного было бы недопустимо.
2. Гуманитарное знание исторично , естественнонаучное - не обязательно.
Состояние общества или культуры в данный момент нельзя понять, не обращаясь к прошлому, к истории возникновения этого состояния. В естественных же науках предыстория системы зачастую несущественна: все определяется ее состоянием в настоящий момент. Так, химику для анализа состава образца не обязательно знать, откуда его принесли. Вероятность распада радиоактивного ядра в следующую секунду не зависит от возраста ядра.
3. Предмет гуманитарно-художественного познания индивидуален, предмет естественнонаучного познания типичен.
В естественных исследованиях ученый не интересуется индивидуальными, неповторимыми особенностями изучаемых объектов, старается отвлечься от них. Однако для филолога «Преступление и наказание» - не только типичный образец русской литературы XIX в., но и уникальное произведение, ценное именно своей неповторимостью. Ученые-естественники прикладывают массу усилий, чтобы обеспечить себя измерительными приборами, как можно более близкими к эталону. Они выводят линии специальных, генетически почти идентичных друг другу лабораторных животных, стараются работать с как можно с более чистыми (а значит, одинаковыми) образцами веществ. Гуманитарии же собирают в музеях реликвии, ценные именно своей уникальностью, иевоспроизводимостью.
4. Гуманитарный метод в отличие от естественнонаучного создает не только знание , но и мнение , оценку познаваемого предмета.
Гуманитарное познание, кроме описания и объяснения явлений окружающей реальности, еще и оценивает их (хорошо - плохо, красиво - безобразно, справедливо - несправедливо). Здесь знание обязательно сопровождается мнением , выражающим отношение исследователя к предмету. Явления же, изучаемые естествознанием, не добры и не злы, сами по себе они не имеют ценности. Дело в том, что морально-этические оценки возможны лишь при наличии свободы выбора. Человек может выбирать, подчиняться или нет закону, запрещающему красть, но он не волен подчиняться или не подчиняться закону всемирного тяготения. Можно спорить о том, благом или злом оказывается развитие ядерной энергетики (которое зависит от нас), но цепная реакция деления ядер как физическое явление не хороша и не плоха - она просто существует.
5. Гуманитарий неизбежно участвует в исследуемом процессе, естествоиспытатель стремится быть сторонним наблюдателем.
Обязательной составляющей научного метода является эксперимент (п. 1.7.1). В ходе эксперимента искусственно создаются условия, ограничивающие влияние всех факторов, кроме изучаемого.
Особое внимание уделяется тому, чтобы в максимально возможной степени исключить воздействие па ход событий со стороны исследователя и его измерительных приборов.
В социокультурном познании все совершенно иначе. Во-первых, сама возможность создания искусственных условий сильно ограничена как недостатком материальных ресурсов, так и соображениями этического характера. Попробуйте представить, с какими проблемами пришлось бы столкнуться, пожелай вы провести исторический или юридический эксперимент! Во-вторых, гуманитарий, как правило, изменяет то, что хочет познать. Какое бы объективное и беспристрастное исследование ни провел социолог, его результаты, влияя на выбор политики, изменяют социальную реальность. Недаром во многих странах в последние дни перед выборами запрещена публикация результатов зондирования общественного мнения. Художник, стараясь постичь законы красоты, создает картины и тем самым формирует новые представления о прекрасном и безобразном. Естественно, при этом не может быть речи о воспроизводимости результатов: любой деятель искусства хорошо знает, что настоящий шедевр неповторим.
6. Гуманитарная культура опирается па язык образов, естественнонаучная - на язык терминов и чисел.
Естественные науки используют четкий формализованный язык терминов , значения которых понимаются однозначно любым ученым. Идеалом, восходящим к Галилею, который сказал: «Великая книга природы написана на языке математики», здесь является математическая модель (п. 1.7.3) природного явления, оперирующая с точно измеримыми величинами по раз и навсегда заданным правилам.
Достижения же гуманитарной культуры могут быть вообще выражены не словами, а только образами (картины, статуи, музыкальные произведения). Если же говорить о гуманитарных науках , то они не могут ограничиться только специальной терминологией и вынуждены обращаться к возможностям естественного языка - нестрогого, многозначного и образного. Причина гут, во-первых, в чрезвычайной текучести, подвижности социально-культурных явлений, которую трудно описать жесткими терминами с фиксированными, застывшими значениями. Во-вторых, предмет исследования здесь доступен не только специалистам, и потому люди дают ему название, не дожидаясь, пока это сделает ученая комиссия по терминам. В-третьих, дело еще и в том, что почти никакие характеристики людей, предметов искусства, общественных отношений не поддаются точному измерению или определению. Попробуйте объяснить, что такое «добрый»! А в каких единицах измерить талант художника или прогрессивность общественной реформы?
В науковедении и философии дискуссии о том, есть ли различные виды знания – гуманитарное и естественнонаучное, есть ли кардинальные различия между науками гуманитарными и естественнонаучными, ведутся до сих пор.
Со времен научной активности баденской школы неокантианства, в представления о видах наук вошли положения о том, что естественные науки изучают объективные предметы, и их целью является описание общего, типичного, универсального (поиск законов природы), а гуманитарные науки познают проявления человеческого духа, субъективность и уникальность человеческой жизни. Среди мыслителей, противопоставлявших естественные и гуманитарные науки, следует в первую очередь назвать В. Дильтея, который считал, что науки о природе (Naturwissenschaften) имеют дело с «безгласными» вещами, и закономерности их бытия следует объяснять (Erklärung), то есть подводить все индивидуальные случаи под общие законы, тогда как науки о духе (Geisteswissenschaften)имеют дело с душевной жизнью человека (переживания, ценности, интенции и др.) и нужно понимание (Verständnis) каждого случая, «вживание» в духовные переживания человека («Природу мы объясняем, а душевную жизнь понимаем»). Нужно вспомнить и В. Виндельбанда, предложившего уже упоминавшиеся идеографический и номотетический подходы в науке. Он писал о том, что в науках естественных исследуются природные объективные закономерности и выявляется общее, универсальное, а в гуманитарных науках изучаются проявления духа, (значимые исторические события, жизнь великих деятелей, гениальные литературные произведения и т. п.) ценности жизни человека и описывается субъективное, определяется уникальное, единичное («Закон и событие останутся рядом друг с другом как несоизмеримые величины нашего понимания мира»).
Сегодня общепринятым стали представления о том, что гуманитарные и естественные науки различаются в первую очередь объектами: гуманитарные науки изучают человека, а естественные – природу. Некоторые исследователи говорят о социально-гуманитарных науках, в которых изучаются проявления социального поведения человека. Гуманитарной наука становится, когда ставит в центр всех проблем человека, гуманитарно-социальной – когда рассматриваются его проявления в обществе, в культуре. Следует подчеркнуть, что между гуманитарной и гуманитарно-социальной наукой нет резкой границы: каждый человек формируется, существует, реализуется, только во взаимодействии, в диалоге с другим человеком, с культурой, как совокупностью артефактов, произведений, норм, ценностей, идеалов.
Конечно, именно различие объектов (человек – природа) и проблем, возникающих в ходе их изучения, в конечном итоге делает науки естественными или гуманитарными. Можно сказать, что естественные науки изучают природу в человеке, гуманитарные – человека в природе. Проблемы наук естественных заключаются в ответах на вопросы существования мира материального, в пределе – космоса. Проблемы, которые рассматриваются в гуманитарных науках связаны с человеком как космосом, со смыслом жизни, с объяснением внутренних механизмов сознания, обусловливающего чувствования, стремления, возможности, ограничения, поведение любого из нас.
Однако до сих пор нет четкого отделения этих наук друг от друга по критерию различения объектов: анатомия человека, медицинские науки, экономика и др., хотя и изучают человека, не относятся по общему правилу к гуманитарным, а попытки четко отделить эти науки друг от друга, особенно на уровне наук прикладных, или в виде образовательных дисциплин, как правило, неудачны. Особенно заметно это в образовании. Так, по Общероссийскому классификатору специальностей по образованию ОК 009-2003к укрупненной группе «Гуманитарные науки» относятся, помимо прочих, книжное и издательское дело, документоведение, физическая культура и спорт и др.
Более обосновано суждение о том, что разница между гуманитарными и естественными науками пролегает не только и не столько в объектах, но в предметах, проблемах, задачах, методах этих наук, в характеристиках знания, которое получают в этих науках и способах его использования обществом. Действительно, можно утверждать, что на естественные и гуманитарные делятся не науки, а виды знания и способы его получения. И человек может быть объектом естественной науки, но человек частичный, взятый как единица отчужденного от самого человека процесса. В гуманитарных же науках человек рассматривается в его сущностных проявлениях, существующих как продукты эволюции культуры. Науки естественные ищут механизмы и действия, обусловленные природой, гуманитарные – человеческие причины и человеческие смыслы. Это особенно ярко заметно при рассмотрении познавательных установок исследователей. Ю.А. Агафонов точно подметил: исследователь с установками на естественно научное познание угадывает «правила», которыми руководствуется природа, он открывает законы, отвечая на вопрос «Почему?»; гуманитарий же выдвигает теории, ориентируясь только на логическую целостность теории и признание ее в научном сообществе, приписывая изучаемой реальности смысл, и отвечая на вопрос «Зачем?» .Идеал «естественника» – истина о том, что от нас не зависит: для ученого нет идеалов; для гуманитария важнее ценность наличия собственного идеала, не только в познании, но и в жизни.
Целью всех наук является получение истинных знаний о мире, охватывающее и внешний мир (природа, космос, общество), и внутренний мир человека, однако на уровне метапредметном эти области различаются как материальные и идеальные, при этом идеальное составляет внутренний мир человека, содержание его сознания. Целью наук естественных является открытие объективной истины, не зависящей от человека, гуманитарных – истин субъективных, которые открываются только в процессе поиска смысла, «приписывания» смысла человеческим деяниям, личности.
Различие объектов, целей и возникающих при их изучении проблем, влечет за собой различия методов исследования и характера знания. Методы естественных наук призваны объяснить закономерности возникновения и существования явлений мира, улучшить бытие индивида и общества, гуманитарных – понять, сопережить, сделать своим, чтобы уяснить смыслы своего существования. Человек в гуманитарной науке обращается к себе, объясняет себе себя же, знания здесь изначально носят диалоговую форму, а методы их получения связаны с интерпретацией определенных проявлений человека, включая его поведение и созданные произведения, тексты, артефакты. В определенном отношении можно сказать, что предмет каждой естественной науки имеет единственный смысл, гуманитарной – изначально множественен в охвате смыслов человека, а знание, добываемое из испытаний, и знание, добываемое из самодвижения человеческого духа, изначально имеют различную основу. Поэтому теоретическое знание естественных наук тяготеет к однозначности, бесстрастности, в нем явно выражен поиск единственно верного утверждения, стремление формулировать, объяснять, и описывать это утверждение. Теоретическое знание наук гуманитарных тяготеет к знанию интерпретационному, метафоричному, страстному. Естественнонаучное знание тяготеет к прагматичнойпользе людей, гуманитарное – к ценностям, смыслу человеческого существования. Гуманитарное знание – знание не только о самом человеке, но и о том, что сделано и делается человеком, что создано человеком. А значит – субъективно, пристрастно, зависит от позиции исследователя.
Трудности с исчерпывающим определением сущности гуманитарного знания существуют потому, что сложны параметры изучаемых процессов, зачастую уловить их можно только обозначив приблизительную область и направление. Поэтому большинство гуманитарных областей знания существуют не только в виде науки – они могут быть и идеологией, и искусством, и философией. Именно философское знание, как знание гуманитарное, объясняет и интерпретирует и знание естественнонаучное, выявляет его характеристики. Осмысление развития научного знания, независимо от его «естественности» или «неестественности» показывает, что течения и теории, парадигмы и подходы, различные посвоим методологическим основам, могут не противопоставляться, а сопрягаться в усилиях понять человека и поддержать его в совершенствовании. Знание может существовать и как результат сопоставления различных точек зрения, как определенная «взвесь», в которой совмещается научное и художественное, образное и понятийное, многозначное и однозначное. Орудие наук гуманитарных – слово, великое слово, рожденное в душе человека и обращенное к душе человека, слово, выстраивающее гармонию мира из фрагментов хаоса, слово, построенное по меркам красоты, добра, любви – великих ценностей, спасающих душу перед лицом жизни и смерти.Именно в гуманитарных науках сохраняется целостность знания человечества. С точки зрения наук естественных античные воззрения на мир – давно опровергнутые мифы, а науки гуманитарные видят здесь целостность подхода к объяснениям, утерянную в дроблении знания на научное и религиозное, целостность, сохраняющую свою ценность и сейчас.
Сегодня гуманитарное знание переживает не лучшие времена: под термином «наука» понимают в основном науки естественные и технические, а гуманитарные науки существуют как бы на обочине научного прогресса. Мнение о превосходстве естественных наук над «неестественными», господствующее сегодня в массовом сознании (и кажущееся естественным), – следствие действия двух основных факторов: господство утилитаристских представлений о предназначении науки и преобладание в общественном сознании позитивистских установок на полную объективность и точность научного знания.
Утилитаристский подход к науке выражается в убеждении о том, что научные знания нужны только для того, чтобы приносить пользу человеку через свои продукты – новые материалы для строительства, дорог, одежды, механические и электронные устройства, способы лечения болезней, генное усовершенствование живого (от растений до самого человекаи т.п.). Такое отождествление всех наук с науками прикладными порождается основной мотивационной установкой общества потребления – получить все блага и удовольствия сейчас и сразу, без усилий, а погружение в глубины и высоты знаний не нужно, бесполезно, бессмысленно. В обществе исчезает душевный трепет перед научнымзнанием, начинает казаться, что любые знания – это набор рецептов, о том, как действовать здесь и сейчас, а сами знания чуть ли не отождествляются с информацией, хранящейся в словарях и энциклопедиях, и эту информацию можно просто выучить для осуществления успешных действий. Сегодня гуманитарий, как человек, размышляющий над нравственными и духовными проблемами, человек, которого волнуют проблемы души человека и судеб человечества кажется чудаком и «лузером», неуспешным, прозябающим на задворках общественной жизни. Ярким примером утилитаристского использования гуманитарного знания является то, что его ставят на службу самых манипулятивных социальных практик: рекламы, маркетинга, имиджмейкинга, политического PR и т.п. Гуманитаристику встраивают в рыночную экономику, отдельные стороны гуманитарного знания превращаются в прикладные, нравственно и ценностно нейтральные товары и услуги.
Не менее негативную роль играет и преобладание в общественном сознании позитивистских установок на то, что всякое научное знание должно быть полностью объективным и точным, что впрямую связано с убеждением о важности знаний о физических явлениях и «неважности» познания человека для «победы над природой». Следует напомнить, что противоположное мнение существует в европейской мысли еще со времен греческих мудрецов («познай самого себя»). Можно вспомнить Аристотеля с его убеждением о том, что метафизика – важнее и сложнее физики, Петрарку, который говорил: «Тот не мудрец, кто себя не знает» и слова других великих мыслителей, понимающих важность гуманитарного знания.
Точны ли гуманитарные науки? Представители наук естественных («точных») часто, упрекая гуманитарные науки в «размытости», неточности, вспоминают шуточное суждение Л.Д. Ландау, высказанное им в неформальной обстановке: «все науки делятся на "сверхъестественные" (физика, математика), "естественные" (биология, химия) и "неестественные" (гуманитарные)». Между тем, в этом высказывании есть и доля истины: гуманитарные науки «неестественны», поскольку не ставят в центр исследований материальные свойства явлений, их естество. Именно поэтому само понятие точности в его «натуральном» понимании в гуманитарных науках неприменимо. М.М. Бахтин, обращаясь к точности и глубине в гуманитарных науках, отмечал: «Пределом точности в естественных науках является идентификация (а = а). в гуманитарных науках точность – преодоление чуждости чуждого без превращения его в чисто свое (подмены всякого рода, модернизация, неузнавание чужого и т.п.)» .
Какова же роль гуманитарного знания в современном обществе, и каково его возможное будущее? Главная цель гуманитаристики сегодня – поиск способов интеграции всех видов знаний для развития духовности человека, способного самосовершенствоваться, системно и разумно решать проблемы, встающие перед человеком и человечеством. Успехи в развитии техники, обеспеченными естественными науками достигли того уровня, когда человечество подошло вплотную к границам своего существования. Нужно искать решение проблем, которые под силу только наукам гуманитарным: для чего живет человек? Какова сущность и границы свободы человека? Как сделать свою жизнь осмысленной? Каково будущее человека и человечества? Дает ли богатство счастье? Гуманитарные науки нужны каждому, чтобы осмысленнее организовать свою жизнь, нужны обществу, чтобы сохраняться и развиваться. Если человечеству суждено развиваться гармонично, то именно гуманитарное знание – основа перехода от общества потребления к обществу духовных людей, для которых честь, совесть, достоинство – те жизненные ценности, которые невозможно нарушить, невозможно продать за деньги, славу, власть.
Информационно-компьютерная революция, глобализация всех сторон жизни человечества приводят к противоречивым результатам – с одной стороны увеличивается состояние единства человечества, с другой – исчезают национальные и территориальные традиции, уходят в прошлое сложившиеся виды взаимодействия различных культур. Можно сказать, что связи между людьми становятся одновременно широкими и узкими: можно общаться с жителем другого континента и одновременно не знать, кто живет этажом выше или ниже (или даже на одной лестничной клетке). Поэтому глупо думать, что сегодня в обществе потребления гуманитарные проблемы будут волновать всех: большинству людей всегда кажется, что в этом мире все понятно и просто, что любой знает, что значит жить хорошо и правильно. Но всегда остаются те, кто мыслит от лица культуры, кого эти проблемы волнуют (ни одно общество не может быть таким, что все его члены озабочены только потреблением), интерес к человеку был всегда, и будет всегда, сколько существует человечество.
Конечно, наука едина, и нельзя говорить, какие науки важнее – естественные или гуманитарные. Между ними постоянно идет обмен знаниями: программное обеспечение математического (в первую очередь компьютеризированного) моделирования поведения и мышления людей во многом стало возможным благодаря психологическим исследованиям интеллекта, физиологи, изучая деятельность органов и движений человека, вынуждены всегда учитывать психологические закономерности.
И все-таки пока два вида наук развиваются относительно независимо. Методология гуманитарных исследований всегда имеет общие черты, отличающие их от методологии наук естественных. Сложился определенный круг подходов при организации эмпирических исследований, в которых используются сходные принципы и методы. В ее рамках обычно не ставится вопрос о сходстве или различии методологий в гуманитарных исследованиях. Например, австралийский профессор Кумар (Технологический Университет Кертина, Австралия) в своем учебнике по исследовательской методологии исходит из того, что такая методология преподается как дисциплина, поддерживающая прикладные исследования во всехвидах гуманитарного знания: в медицине, образовании, психологии, социальной работе, медсестринском деле, здравоохранении, библиотековедении и маркетинговых исследованиях .Любые педагогические и психологические теории, в силу их гуманитарного содержания, всегда (хотя, часто и не осознанно) ориентированы на определенный идеал человека. В психологии такой идеал нужен для определения «хорошего» и «плохого», «высшего» и «низшего» в психике, прогресса и регресса в развитии личности, для объяснения генезиса психических процессов и свойств. Педагогика также не может существовать, если ее знания не основаны на ориентирах, указывающих идеал человека, цели и лучшие, нравственно обоснованные методы деятельности педагога.
Итак, знание, получаемое и используемое в педагогике и психологии – знание гуманитарное, оно важно для развития человечества, общества, каждого человека. Однако только ли к гуманитарным наукам относится каждая из этих дисциплин?
1.3.5. Методологические основы психологии и педагогики: общее и особенное
Общие характеристики наук
Говоря об общих характеристиках психологи и педагогики, нужно в первую очередь отметить, что их объединяет их объект – человек.Конечно, на «лестнице» наук, педагогика стоит гораздо «ниже» психологии: она не решает глобальной проблемы происхождения и законов существования человека и его сознания, она ищет ответ на вопрос о том, что нужно делать, чтобы человек развивался в направлении раскрытия всех своих возможностей, и чтобы общество через каждого человека было высококультурным и развивалось. Однако, педагогика масштабнее по постановке философских вопросов существования человека и общества: она по определению связана с активным взаимодействием с миром, с «ведением» человека к смыслу его существования.
Педагогика не распространяется на все области жизнедеятельности человека, а имеет дело с ним только в отношении его целенаправленного развития. Это наука об организации деятельности, обеспечивающей во взаимоотношениях человека, социума, культуры эффективное формирование знаний, умений и навыков, обеспечивающих социализацию и индивидуализацию человека.Конечно, по своему предмету педагогика уже психологии, стремящейся охватить понимание человека во всех его связях, отношениях, во всей его деятельности.
Связь исследований в педагогике и психологии обусловлена необходимостью изучения человека в условиях изменения самого типа культуры, включая нормы и ценности, потребностей людей, способов осуществления деятельности, ее методов и средств. Для обеих наук важно, что меняется идеал человека (а значит), социальные ценности, этапы созревания личности, значит, должно меняться и воспитание и представления о личности как носителе психики.
Вопрос 61. Специфика естественнонаучного познания, его объектов, языка и методов
Вопросы
61. Специфика естественнонаучного познания, его объектов, языка и методов.
62. Становление естествознания. Классический этап и механистическая картина мира
63. Неклассическое и постнеклассическое естествознание: основные парадигмы и поиск новых типов рациональности.
64. Революционные изменения в неклассическом и постнеклассическом естествознании. Модуль 1. Генетическая революция в биологии и синтетическая теория эволюции / Модуль 2. Общая теория систем, кибернетика и другие науки о системах; их роль в формировании современного стиля научного мышления.
Вопрос 61. Специфика естественнонаучного познания, его объектов, языка и методов
Естествознание – это совокупность наук о природе как единой целостности, изучающих природные объекты и происходящие в них процессы . В настоящее время естествознание включает в предмет своего познания как относительно автономные объекты , не связанные с человеческой деятельностью, так и объекты, созданные человеком . В него включается анализ понятий и положений, касающихся их предмета и процессов, обоснование теорий их функционирования и развития. В силу этого в естествознании выделяются эмпирический и теоретический уровни научного исследования и знания, имеющие свои познавательные методы (см. разд. 2 «Методы научного исследования» ). Используя эти методы, естественные науки дают объективные знания о природе, которые могут подвергаться проверке и не зависят от субъективных желаний и ценностных установок человека.
Природный мир представлен живыми и неживыми объектами . В силу этого естествознание с момента своего возникновения развивалось по пути дифференциации различных предметных областей исследования. Каждая из них была ориентирована на изучение относительно изолированных природных явлений. Эта особенность естествознания характерна, прежде всего, для этапа классической науки, развитие которого привело к формированию отдельных естественнонаучных дисциплин. Так, предметом изучения физики является…; химии – …; биологии – …
Особенности объектов естествознания, не сводимые к объектам обыденного опыта, делают недостаточными для их освоения средства , применяемые в обыденном познании. Специфика специальных средств естественнонаучного познания проявляется в особенностях его языка, инструментария, методов и форм .
Хотя наука и пользуется естественным языком, она не может только на его основе описывать и изучать свои объекты. Чтобы описать изучаемые явления, ей необходимо как можно четче фиксировать свои понятия и определения. Поэтому выработка естествознанием специального языка , пригодного для описания объектов, необычных с точки зрения здравого смысла, является необходимым условием естественнонаучного исследования. Язык естествознания постоянно развивается по мере его проникновения во все новые области объективного мира. Причем он оказывает обратное воздействие на повседневный, естественный язык. Например, термины "электричество", "холодильник" – когда-то специфически научные понятия – сегодня вошли в повседневный язык.
Наряду с искусственным, специализированным языком естественнонаучное исследование нуждается в особой системе специальных инструментов , которые, непосредственно воздействуя на изучаемый объект, позволяют выявить возможные его состояния в условиях, контролируемых субъектом. Орудия, применяемые в производстве и в быту, как правило, непригодны для этой цели, поскольку объекты, изучаемые наукой, и объекты, преобразуемые в производстве и повседневной практике, чаще всего отличаются по своему характеру. Отсюда необходимость специальной научной аппаратуры (измерительных инструментов, приборных установок), которые позволяют науке экспериментально изучать новые типы объектов. Научная аппаратура и язык науки выступают не только выражением уже добытых знаний, но и становятся средством дальнейших научных исследований .
Специфика естественнонаучного исследования определяет и такой его отличительный признак, как особенность методов научной познавательной деятельности . Объекты, на которые направлено обыденное познание , формируются в повседневной практике; приемы, посредством которых каждый такой объект выделяется и фиксируется в качестве предмета познания, вплетены в обыденный опыт. Совокупность таких приемов, как правило, не осознается субъектом в качестве метода познания. В естественнонаучном исследовании уже само обнаружение объекта, свойства которого подлежат дальнейшему изучению, составляет весьма трудоемкую задачу. Чтобы зафиксировать объект, выявить его свойства и связи, ученый должен владеть методами , посредством которых будет исследоваться объект. И чем дальше наука отходит от привычных вещей повседневного опыта, тем яснее и отчетливее проявляется необходимость в создании и разработке особых методов , в системе которых наука может изучать объекты. Поэтому наряду со знаниями об объектах наука формирует знания о методах . Причем каждая из наук, кроме использования общенаучных методов, разрабатывает свои – частно-научные и конкретно-научные методы и методики (какие?).
Стремление науки к исследованию объектов, относительно независимо от их освоения, предполагает специфические характеристики субъекта естественнонаучной деятельности. Занятия наукой требуют особой подготовки познающего субъекта , в ходе которой он осваивает исторически сложившиеся средства научного исследования, обучается приемам и методам оперирования с этими средствами. Для обыденного познания такой подготовки не нужно или она осуществляется автоматически, в процессе социализации индивида, его образования и включения в различные сферы деятельности. Занятия наукой предполагают наряду с овладением средствами и методами также и усвоение определенной системы ценностных ориентаций и целевых установок , специфичных для научного познания. Эти ориентации должны стимулировать естественнонаучный поиск, нацеленный на изучение все новых и новых объектов независимо от сегодняшнего практического эффекта от получаемых знаний.
Спецификой объектов естественнонаучного исследования объясняются и основные отличияпродукта научной деятельности – полученных научных знаний – от знаний, получаемых в сфере обыденного, стихийно-эмпирического познания. Они чаще всего не систематизированы и являются набором сведений, предписаний, рецептур деятельности и поведения, накопленных благодаря обыденному опыту и подтверждаемых в ситуациях производственной и повседневной практики. Достоверность естественнонаучных знаний не может быть обоснована только таким способом, поскольку в науке преимущественно исследуются объекты, еще не освоенные в производстве. Поэтому нужны специфические способы обоснования истинности знания – экспериментальный контроль над получаемым знанием и выводимость одних знаний из других, истинность которых уже доказана. В свою очередь, процедуры выводимости обеспечивают перенос истинности с одних фрагментов знания на другие, благодаря чему они становятся связанными между собой, организованными в систему. Таким образом мы получаем характеристики системности и обоснованности естественнонаучного знания , отличающие его от продуктов обыденной познавательной деятельности людей.
Развитие научного познания природы проходит ряд этапов :
1. Становление первых научных программ в классическом естествознании в ходе первой научной революции (XVII – XVIII вв.); этап механистического естествознания (XVII – 30-е гг. XIX в.)
2. Этап зарождения и формирования эволюционных идей в ходе второй революции в естествознании (30-е гг. XIX в. – конец XIX в.);
3. Неклассический этап и третья научная революция (конец XIX – первая половина XX в.);
4. Постнеклассическое естествознание в рамках четвертой глобальной научной революции (середина ХХ века – до наст. времени).
Вопрос 62. Становление естествознания.
Классический этап и механистическая картина мира
Становление первых научных программ в классическом естествознании в ходе первой научной революции относится к XVII – XVIII вв. Лидирующее положение в этом процессе принадлежало физике, прежде всего – классической механике , в русле которой происходило формирование и развертывание не только понятийного аппарата, методологического инструментария специального исследования, но и классической научной рациональности , ставшей одной из важнейших ценностей человеческой жизнедеятельности. Классический тип научной рациональности характеризуется исключением субъекта познания из самого познавательного процесса и исключением его воздействия на объект. Изучаемые явления рассматриваются как несвязанные между собой, неизменные и неразвивающиеся объекты, перемещающиеся в пространстве под действием механических сил. Причинно-следственное описание объекта носит однозначный линейный характер (лапласовский механистический детерминизм). Формируются идеалы рационализма , провозглашается господство разума, изменяются представления о целях, методах естественнонаучного познания. Задачей естествознания становится определение количественно-измеримых параметров природных явлений и установление между ними функциональной зависимости с помощью математики. Классическая механика занимает первое место среди естественных наук благодаря внедрению метода эксперимента в естественнонаучное познание и возникновению математического естествознания.
Успехи механики, явившейся единственной математизированной областью естествознания, в немалой степени способствовали утверждению ее методов и принципов познания в качестве эталонов научного исследования природы . Доминирование механики в системе научного знания данной эпохи обусловило ряд особенностей стиля мышления классической науки . Так, идеалы и нормы научного исследования предполагали исключение из процедур описания и объяснения всего, что относится к субъекту и специфике его познавательной деятельности. Объяснение сводилось к поиску механических причин , детерминирующих изучаемые явления, а обоснование предполагало редукцию знаний из любой области естествознания к фундаментальным принципам и идеям классической механики. Идеалом построения научного знания на основе лапласовского детерминизма служили закономерности динамического типа.
В результате синтеза знаний на основе вышеуказанных установок сформировалась первая физическая картина мира , представлявшая собой механическую картину природы . До середины XIX в. она выступала в роли общенаучной картины мира , оказывая влияние на исследовательские стратегии в других отраслях естествознания, прежде всего в химии и биологии. Исследовательские программы классического естествознания, заданные механической картиной мира, и методологический инструментарий классической науки позволяли ей осваивать в качестве объектов познания лишь малые системы – сравнительно небольшое количество элементов, отношения между которыми не рассматривались, тем самым игнорировались системные характеристики изучаемых предметов. Важнейшим методом специальных научных исследований выступал анализ: математический анализ в физике, количественный анализ в химии, аналитические представления в других отраслях классического естествознания.
Последующие события в сфере методологии науки были связаны с критикой эссенциализма и утверждением нового взгляда на характер отношения научного знания к исследуемой реальности - обосновывалась вероятностная концепция естественнонаучного знания. Это происходило в Новое время (XVII в.). В настоящее время еще находит отзвук доминировавшая до 70-80-х гг. XX в. трактовка отличительных особенностей науки Нового времени, согласно которой для псе характерно:
1) установка на объективность за счет элиминации деформирующих знание субъективных факторов;
2) опора на опыт в форме эксперимента;
3) математизация научного знания;
4) отказ от ценностных ориентации в познании физического мира.
Это действительно те характеристики, которые будучи конкретизацией рационалистических мировоззренческих установок, в науке Нового времени получили наиболее последовательную реализацию и рефлексивное методологическое осмысление. Однако в исследованиях ряда англоязычных и российских авторов в 70-80-е гг. XX в. (Была продемонстрирована несостоятельность отмеченной трактовки практически по всем ее основным параметрам. Они показали:
1) что и античная, и средневековая наука были ориентированы на получение объективного знания, называемого логосом, единым, идеями, сущностями;
2) что и до Нового времени опытное знание принималось за основу, а эпоха Позднего Средневековья даже отмечена своеобразным пафосом опытных исследований;
3) что и в античной науке идеалом организации и доказательности знания выступало математическое знание (геометрия Евклида и метод исчерпания Евдокса);
4) что основоположники науки Нового времени связывали науку и ее результаты с вопросами о правильном устройстве общества и моральности, т.е. научное знание в их понимании не было ценностно нейтральным феноменом культуры.
Одновременно доказывалось, что наиболее далеко идущим по своей значимости фрагментом методологии науки в Новое время явилась вероятностная концепция естественнонаучного знания, основу которой составляет не утверждение идеала абсолютно достоверного физического знания, не "элиминация субъекта", препятствующего объективности, а именно введение в нее субъекта, осмысление его принципиальной неустранимости и ключевой роли. Л.М. Косарева подчеркивает, что "Впервые в истории гносеологической мысли субъект познания осознается во всей его принципиальной неустранимости; впервые в истории культуры человек осознает, что ему не дана божественная способность в своем опыте безошибочно вычленять абсолютную, окончательную истину. Впервые разрушается уверенность (свойственная человеку Средних веков и Возрождения) в том, что он - "чудо природы", "любимое дитя Бога", "венец творения", что он может стать "вторым Богом". Впервые человек середины XVII в. осознает, что он всего лишь человек, противостоящий огромному миру, в котором ему не суждено слышать музыку сфер или читать мысли Бога. Бог неортодоксальных мировоззренческих систем далек человеку и непостижимы его тайные решения (Бог Декарта, Паскаля, Бойля и Ньютона). Впервые бытие раскалывается на два уровня - "бытие в себе" (Бог и природа) и мир человека, и впервые телесная Вселенная перестает постулироваться как до конца прозрачная, умопостигаемая для человека".
Становление новых методологических ориентации происходило под воздействием ряда разнохарактерных факторов. Отмечают действие социальных условий, которые с развитием капитализма приобрел! невиданную доселе динамичность и непрогнозируемость, стимулируя тем самым расширение горизонта творческих поисков и антидогматические настроения ученых. Срабатывали, безусловно, внутринаучные факторы, в частности, все более частыми становились ситуации, связанные с осознанием проблематичности и неполноты интерпретаций экспериментальных данных, основанных на прежних "самоочевидных" принципах. В этих случаях возникала необходимость осмысления содержания и генезиса данных принципов, что, в свою очередь, выводило внутринаучную рефлексию на уровень философско-методологической рефлексии.
Доминирующими философскими течениями Нового времени, сформировавшимися под воздействием отмеченных факторов, являются эмпиризм и рационализм.
Эмпиризм в широком смысле - это учение в теории познания, согласно которому чувственный опыт является единственным источником знаний, их основой и критерием истинности.
Основоположник эмпиризма Ф. Бэкон в своем философском наследии "отреагировал" практически на все трансформации совре менной ему духовной атмосферы и социальной реальности, так или иначе связанные с положением и ролью науки в обществе. Он известен как противник прямолинейной схоластической теологизации науки, провозвестник ее могущества как преобразующей силы, критический аналитик человеческого разума (выявивший его "призраки" или "идолы", препятствующие адекватному познанию природного мира), создатель индуктивной логики как инструмента обработки данных опыта и превращения их в достоверное знание.
Сформулированная Ф. Бэконом система правил индуктивного вывода базируется на определенной совокупности онтологических, гносеологических и логических предпосылок, выраженных им с различной степенью отчетливости. С полной определенностью логико-методологическую проблему правил индуктивного вывода он ставит в контекст своих гносеологических представлений о двух видах знаний (плодоносных, направленных на решение практических задач, и светоносных, направленных на объяснении явлений), связывая ее со вторым видом, а также о трех путях познания, встраивая ее в рассуждения о третьем пути ("пути пчелы", предполагающем соразмерность усилий исследователя, направленных как на накопление фактов, так и на их объяснение). Вместе с тем исключительно важное значение имел ее онтологический контекст, выраженный в учении Ф. Бэкона о природах и формах. Природы - это наблюдаемые человеком многообразные свойства вещей, явлений, процессов, требующие своего причинного объяснения. Формы - это (при всех зафиксированных исследователями творчества Ф. Бэкона разночтениях) сущности природ и их причины. Вопрос о количестве форм остался нерешенным, хотя в принципиальном плане позиция английского философа полнее определенна - число их конечно. Выявление форм, лежащих в основе природ - это и есть главная задача науки, а создание средств и методов их выявления - главная задача философии.
Считая неприемлемым дедуктивный метод, допускающий в качестве своей основы (общей или большей) посылки надуманные схоластические конструкции, Ф. Бэкон разрабатывает правила индуктивного вывода, обеспечивающие, на его взгляд, правильный путь восхождения от природ к формам, т.е. причинное объяснение наблюдаемых свойств вещей (явлений, процессов). Они объединялись в виде трех взаимосвязанных "таблиц представления примеров (инстанций) разуму": таблица присутствия, таблица отсутствия, таблица степеней. Первая таблица ориентирует исследователя на фиксацию примеров, в которых присутствует свойство, требующее объяснения. Поскольку набор инстанций, как правило, окажется неполным, желательно обеспечить их максимально возможное разнообразие, чтобы было видно, по каким еще свойствам (наряду с объясняемым) сходны между собой инстанции. Вторая таблица объединяет инстанции, где подлежащее объяснению свойство отсутствует, придерживаясь при этом установки на подбор таких инстанций, которые как можно меньше по набору присущих им свойств отличаются от инстанций первой группы. Перечень такого рода инстанций также не будет полным. Третья таблица объединяет примеры (инстанции), в которых объясняемое свойство проявляется с различной степенью интенсивности.
Согласно схеме индуктивного вывода в рамках первой таблицы делается вывод, что постоянно сопутствующий объясняемому свойству фактор и есть его причина. Однако эта схема базируется на ненадежных допущениях о том, что искомая форма (причина), непременно должна быть фиксируемой в чувственной форме, что число форм конечно, как и конечно число свойств в составе инстанций, а также на сомнительном допущении о том, что исследователь подбирает инстанции с заведомо существенными для решения конкретной задачи свойствами. Рассуждение по схеме второй таблицы наводит вывод, согласно которому причиной объясняемого свойства может быть фактор, сопряженность которого с этим свойством подтверждается путем доказательства от противного (отбрасываются те факторы в инстанциях первой таблицы, которые зафиксированы во второй таблице, где анализируемое свойство не наблюдается). Однако нередко оказывалось, что рассуждая по схеме второй таблицы, невозможно было элиминацию факторов довести до того, чтобы оставался единственный фактор, который и следовало бы считать причиной объясняемого свойства. Оставшиеся факторы сопоставлялись согласно схеме третьей таблицы, где анализировалась динамика интенсивности объясняемого свойства и характер ее сопряженности с динамикой предполагаемой причины. Считалось, что причиной объясняемого свойства не может быть фактор, возрастание которого сопряжено с уменьшением интенсивности данного свойства и, наоборот (уменьшение интенсивности фактора при возрастании интенсивности свойства), а также если свойство остается неизменным при изменениях фактора и, наоборот, если интенсивность свойства изменяется при стабильном состоянии фактора. Если такие ситуации наблюдались в действительности, исследователю предстояло возвратиться к схеме первой таблицы, расширив при этом набор инстанций. Если же динамика интенсивности свойства и фактора оказывалась однонаправленной, можно было считать, что данный фактор является причиной объясняемого свойства.
Свои логические конструкции Ф. Бэкон подтверждает анализом процесса выявления причины тепла, как эмпирически фиксируемого свойства материальных образований, вводя в его контекст обширный круг явлений и знаний. В итоге он приходит к выводу, что формой (причиной) тепла является движение мелких частиц, распирающее в стороны и идущее изнутри вовне и несколько вверх,только первая часть которого оказалась истинной.
Явное преувеличение роли правил индуктивного вывода и недооценка других средств и методов научного поиска были одной из причин того, что Ф. Бэкон (при всем его "научном" пафосе) оказался существенно дистанцированным от реальных ситуаций в науке своего времени: он неадекватно оценил астрономическую систему Н. Коперника, открытие логарифмов, проигнорировал открытые И. Кеплером законы движения планет, опыты Мерсенна, доказавшего связь любого света (в том числе и лунного) с теплотой, а также опыты У. Гильберта с магнитными явлениями. Это было замечено еще его современниками. В частности, У. Гильберт достаточно резко отметил, что Ф. Бэкон пишет свою философию "как лорд-канцлер", т.е. будучи уверенным, что никто не может ее оспаривать, помня высокий социальный статус автора, для которого этот статус - главный аргумент достоверности написанного. Разумеется, такого рода крайность не может быть принята как итоговая оценка творческих результатов Ф. Бэкона в сфере методологии науки, поскольку и сами разработанные им правила индуктивного вывода, и сопутствующие им дополнительные правила, а также ряд посылок общеметодологического уровня (прием альтернативной дизъюнкции, правило ограничения инстанций их "прерогативными" вариантами, правила активного эксперимента, правило "пограничных примеров" и "примеров соединения", правила опытов "перекрестка", принцип опровергаемости теоретических построений и др.) доказали свою продуктивность, в том числе и в современной науке.
Рационализм - это учение в теории познания, согласно которому источником достоверных знаний является деятельность человеческого ума, выступающего носителем определенного рода предпосылочного знания, способностей и предрасположений к деятельности по производству знаний. Согласно этому учению достоверные знания не могут быть получены из опыта и выведены из его обобщений.
Основоположник рационализма Р. Декарт, также как и Ф. Бэкон, не ограничивал свои философско-методологические исследования рамками сугубо внутринаучного контекста, обосновывая необходимость создания науки, которая могла бы быть полезной в сфере практической деятельности. Идеал такой науки (как и философии) - единая система знания, основу которой составляют наиболее общие положения (первоначала). В системе философского знания они изложены в метафизике, в научном знании - это основные постулаты и правила логики и математики, представляющие собой "врожденные идеи" присущие сознанию познающего субъекта изначально и независимо от содержания предстоящей исследовательской работы, а также наиболее общие понятия и принципы, коррелирующие со спецификой конкретной предметной области. Их генезис Р. Декарт связывает с ясностью и очевидностью, необходимыми при их выдвижении, рассматривая этот процесс в едином контексте своего представления о правилах научного метода: "Первое - никогда не принимать за истинное ничего, что я не признавал бы таковым с очевидностью, т.е. тщательно избегать поспешности и предубеждения и включать в свои суждению только то, что представляется моему уму столь ясно и отчетливо, что никоим образом не сможет дать повод к сомнению.
Второе - делить каждую из рассматриваемых мною трудностей на столько частей, сколько потребуется, чтобы лучите их разрешить.
Третье - располагать свои мысли в определенном порядке, начиная с предметов простейших и легкопознаваемых, и восходить, мало-помалу, как по ступеням, до познания наиболее сложных, допуская существование порядка даже среди тех, которые в естественном ходе вещей не предшествуют друг другу.
И последнее - делать всюду перечни настолько полные и обзоры столь всеобхватывающие, чтобы быть уверенным, что ничего не пропущено".
Правила научного метода Р. Декарта не содержали ориентации на заведомое преуменьшение и тем более игнорирование роли опыта в исследовании. Однако общая схема познавательного процесса явным образом базировалась на представлении о нем как движении от истинных общих начал к знанию частного характера по правилам дедуктивного вывода. Все, что было охвачено такого рода дедукцией, квалифицировалось в качестве научного знания, истинность которого гарантировалась качеством общих посылок (начал) и соблюдением правил дедуктивного вывода. Вместе с тем он вполне определенно осознавал недопустимость отождествления структуры логических связей знания, с одной стороны, и многообразных (в том числе причинных) связей исследуемой реальности - с другой, отмечая, что не все следствия определенного логического основания с необходимостью реализуются, что одно и то же следствие может иметь различные логические основания. Критерием демаркации выступают чувственные данные. Французский философ называет их "слушными", "темными и неясными", придя в итоге к компромиссной позиции, согласно которой чувства дают чаще истинные, чем ложные сведения о мире.
Такая позиция индуцировала ряд новых проблем чувственного познания и конструктивной интеллектуальной работы исследователя, которые в то время не могли получить сколь-нибудь приемлемое решение. В этой ситуации наиболее действенным оказался критический фактор, а именно, наличие бдительной оппозиции практически любому интеллектуальному нововведению со стороны представителей скептицизма, получившего в XVII в. вторую жизнь, т.е. масштабы распространения и степень воздействия на умы просвещенной части общества, сравнимые лишь с Античностью.
Что же служило основой рационализма и гносеологического оптимизма ученых Нового времени в обстановке нарастающего интеллектуального напряжения, стимулируемого осознанием неабсолютности своего знания? Считалось, что математическое знание, как образец рациональности и полной достоверности, его принципиальная неустранимость из сферы подлинно научного знания обеспечивают последнему приемлемый уровень достоверности, более высокий, чем данные опыта. "В последние годы XVI и первые XVII в., - подчеркивает Ортега-и-Гассет, - т.е. в то время, когда размышлял Декарт, западный человек верил, что мир обладает рациональной структурой, иными словами, что организация реальности совпадает с организацией человеческого ума, разумеется, с самой "чистой" его формой: с "чистым" или математическим "разумом"... Те, кто считал наблюдения и эксперимент самыми характерными чертами новой науки, совершали непоправимую ошибку. Не сведения извне, не глаза и уши были той твердой почвой, на которую уверенно опирались Декарт и Галилей - каковы бы ни были их взаимные разногласия, - а математические символы, возникающие в собственном сознании человека, чрезмерно замкнувшегося в себе".
Следует помнить о существенном различии в индивидуальных позициях ученых Нового времени и эволюции их методологических представлений. Ф. Бэкон, явно абсолютизировавший роль экспериментального знания, и Галилей склонялись к эссенциализму. Р. Декарт, наиболее известный широкому читателю как сторонник концепции "самоочевидных" истин (в системе научного знания они являются исходными положениями), в дальнейшем эволюционировал в сторону вероятностной концепции и, став ее основоположником, радикально повлиял на последователей Ф. Бэкона. И. Ньютон, декларировавший знаменитое "Гипотез не измышляю", прекрасно осознавал невозможность получения достоверного знания на основании лишь опытных данных. Он предпочел не задаваться метафизическими вопросами о природе исследуемых явлений (например о природе тяготения), найдя после напряженных размышлений теологического характера приемлемую "волюнтаристскую" концепцию отношения бога и мира, поскольку она избавляла от необходимости поиска ответа на вопрос о сущности (природе) исследуемых явлений и тем самым снижала остроту традиционной для эмпириков проблемы достоверности индуктивных выводов. В русле "теологии воли" (учения, заложенного еще Августином) он ставил, по словам Дж. Роджерса, "события, происходящие в мире, в зависимость не от необходимости, но от воли Бога. Единственный путь к знанию о мире должен лежать через опыт, ибо нет другого пути к познанию воли Бога в ее отношении к миру".
Осуществляя экспериментальную исследовательскую работу, И. Ньютон придерживался индуктивистских установок Ф. Бэкона. Его упомянутое "гипотез не измышляю" означало (более точно) "домыслов не сочиняю", поскольку И. Ньютон отказываясь от предположений, не подтвержденных экспериментальными данными, выражаемыми в математической форме, осмысленно использовал гипотезы как форму научного поиска. В разные периоды научного творчества он выдвигал гипотезы об эфире, механической природе теплоты, атомистическом строении вещества, мгновенной передаче гравитационного воздействия.
В итоге о новой вероятностной концепции научного знания можно говорить как о модели, представляющей собой систему "равнодействующих", полученных при сопоставлении позиций наиболее видных представителей науки Нового времени. Однако доминирование декартовской системы было несомненным. Согласно ей система научного знания включает:
1) "ясные" и "отчетливые" идеи (это в основном положения и правила математики и логики);
2) знания о явлениях (данные наблюдений и опыта);
3) промежуточные знания гипотетического характера (менее общие по сравнению с идеями и не выводимые из них, но более общие относительно знаний о явлениях).
Центральным структурирующим элементом системы были не идеи, не эмпирические данные, а промежуточное знание - гипотезы, имеющие отчетливо выраженный вероятностный характер. Отсюда и квалификация всей концепции научного знания как вероятностной и главного метода познания как метода гипотез.
Критериями приемлемости гипотез были "фактуальные свидетельства" (данные наблюдения и опытов), а также моральная достоверность - принципиально новый критерий, вовлекающий в обоснование научного знания человеческий субъективный фактор. Гипотеза (впрочем, как и научные факты, из которых исходил ученый при ее выдвижении) подлежала, во-первых, личностному моральному обоснованию, т.е. выдвинувший ее исследователь должен быть убежден в ее необходимости, беря на себя в условиях "познавательной неопределенности" (фрагментарности эмпирических данных и неполной индукции) ответственность за новое теоретическое суждение. Во-вторых, научное сообщество, зорко следящее за "профессиональной чистоплотностью" исследователя, принимало ее как обоснованную, лишь убедившись в том, что ее автор - человек, обладающий способностью к развитой систематической рефлексии, самостоятельно и критически мыслящий, не подверженный эмоциональному влиянию, безупречно честный, в своей деятельности движимый мотивами служения истине и всеобщему благу.
Философия науки Нового времени отмечена достаточно определенным осознанием науки как специфического социокультурного явления, способного радикальным образом улучшить жизнь человека, сделать ее более безопасной и комфортной. Практически на протяжении всего данного исторического периода доминируют воззрения Ф. Бэкона о научном знании как силе, способной покорить природу, одновременно подчиняясь ей.
Ориентация философии науки Нового времени в осмыслении социокультурной специфики науки достигла апогея в эпоху Просвещения. Ее девиз "Наука и прогресс" выражал уверенность в том, что человеческий разум способен познать природу, поскольку она устроена разумно, причем настолько глубоко и всесторонне, чтобы на основании научного знания решить не только социально-экономические проблемы, но и объяснить такие феномены духовной жизни общества и отдельного человека как религия, вера, Бог, душа. Однако при этом данная эпоха не отмечена сколь-либо оригинальными методологическими концепциями.
Система естественно-научных знаний
Естествознание является одной из составляющих системы современного научного знания, включающей также комплексы технических и гуманитарных наук. Естествознание представляет собой эволюционирующую систему упорядоченных сведений о закономерностях движения материи.
Объектами исследования отдельных естественных наук, совокупность которых еще в начале XX в. носила название естественной истории, со времени их зарождения и до наших дней были и остаются: материя, жизнь, человек, Земля, Вселенная. Соответственно современное естествознание группирует основные естественные науки следующим образом:
- физика, химия, физическая химия;
- биология, ботаника, зоология;
- анатомия, физиология, генетика (учение о наследственности);
- геология, минералогия, палеонтология, метеорология, физическая география;
- астрономия, космология, астрофизика, астрохимия.
Конечно же, здесь перечислены лишь основные естественные , на самом же деле современное естествознание представляет собой сложный и разветвленный комплекс, включающий сотни научных дисциплин. Одна только физика объединяет целое семейство наук (механика, термодинамика, оптика, электродинамика и т. д.). По мере роста объема научного знания отдельные разделы наук приобрели статус научных дисциплин со своим понятийным аппаратом, специфическими методами исследования, что зачастую делает их трудно доступными для специалистов, занимающихся другими разделами той же, скажем, физики.
Подобная дифференциация в естественных науках (как, впрочем, и в науке вообще) является естественным и неизбежным следствием всё более сужающейся специализации.
Вместе с тем также естественным образом в развитии науки происходят встречные процессы, в частности складываются и оформляются естественно-научные дисциплины, как часто говорят, «на стыках» наук: химическая физика, биохимия, биофизика, биогеохимия и многие другие. В результате границы, некогда определившиеся между отдельными научными дисциплинами и их разделами, становятся весьма условными, подвижными и, можно сказать, прозрачными.
Эти процессы, приводящие, с одной стороны, к дальнейшему росту количества научных дисциплин, но с другой — к их сближению и взаимопроникновению, являются одним из свидетельств интеграции естественных наук, отражающей общую тенденцию в современной науке.
Именно здесь, пожалуй, уместно обратиться к такой занимающей, безусловно, особое место научной дисциплине, как математика, которая является инструментом исследования и универсальным языком не только естественных наук, но и многих других — тех, в которых можно усмотреть количественные закономерности.
В зависимости от методов, лежащих в основе исследований, можно говорить о естественных науках:
- описательных (исследующих фактические данные и связи между ними);
- точных (строящих математические модели для выражения установленных фактов и связей, т. е. закономерностей);
- прикладных (использующих систематику и модели описательных и точных естественных наук для освоения и преобразования природы).
Тем не менее, общим родовым признаком всех наук, изучающих природу и технику, является сознательная деятельность профессиональных работников науки, направленная на описание, объяснение и предсказание поведения исследуемых объектов и характера изучаемых явлений. Гуманитарные же науки отличаются тем, что объяснение и предсказание явлений (событий) опирается, как правило, не на объяснение, а на понимание реальности.
В этом состоит принципиальное различие между науками, имеющими объекты исследования, допускающие систематическое наблюдение, многократную опытную проверку и воспроизводимые эксперименты, и науками, изучающими по сути уникальные, неповторяющиеся ситуации, не допускающие, как правило, точного повторения опыта, проведения более одного раза какого-либо эксперимента.
Современная культура стремится преодолеть дифференциацию познания на множество самостоятельных направлений и дисциплин, в первую очередь раскол между естественными и гуманитарными науками, явно обозначившийся в конце XIX в. Ведь мир един во всем своем бесконечном многообразии, поэтому относительно самостоятельные области единой системы человеческого знания органически взаимосвязаны; различие здесь преходяще, единство абсолютно.
В наши дни явно наметилась интеграция естественнонаучного знания, которая проявляется во многих формах и становится наиболее выраженной тенденцией его развития. Всё в большей степени эта тенденция проявляется и во взаимодействии естественных наук с науками гуманитарными. Свидетельством этому является выдвижение на передний фронт современной науки принципов системности, самоорганизации и глобального эволюционизма, открывающих возможность объединения самых разнообразных научных знаний в цельную и последовательную систему, объединяемую общими закономерностями эволюции объектов различной природы.
Есть все основания полагать, что мы являемся свидетелями всё большего сближения и взаимной интеграции естественных и гуманитарных наук. Подтверждением тому служит широкое использование в гуманитарных исследованиях не только технических средств и информационных технологий, применяемых в естественных и технических науках, но и общенаучных методов исследования, выработанных в процессе развития естествознания.
Предметом настоящего курса являются концепции, относящиеся к формам существования и движения живой и неживой материи, в то время как законы, определяющие ход социальных явлений, являются предметом гуманитарных наук. Следует, однако, иметь в виду, что, как бы ни различались между собой естественные и гуманитарные науки, они обладают общеродовым единством, каковым является логика науки. Именно подчинение этой логике делает науку сферой человеческой деятельности, направленной на выявление и теоретическую систематизацию объективных знаний о действительности.
Естественно-научная картина мира создается и видоизменяется учеными разных национальностей, среди которых и убежденные атеисты, и верующие различных вероисповеданий и конфессий. Однако в своей профессиональной деятельности все они исходят из того, что мир материален, т. е. существует объективно вне зависимости от изучающих его людей. Заметим, однако, что сам процесс познания может оказывать влияние на изучаемые объекты материального мира и на то, как представляет их себе человек в зависимости от уровня развития средств исследования. Кроме того, каждый ученый исходит из того, что мир принципиально познаваем.
Процесс научного познания — это поиск истины. Однако абсолютная истина в науке непостижима, и с каждым шагом по пути познания она отодвигается дальше и глубже. Таким образом, на каждом этапе познания ученые устанавливают относительную истину, понимая, что на следующем этапе будет достигнуто знание более точное, в большей степени адекватное реальности. И это еще одно свидетельство того, что процесс познания объективен и неисчерпаем.
