Простейшие древнего моря тетис. Там, где был океан тетис
АРИСТОВ Аверкий Борисович
(22.10.1903 - 11.07.1973). Член Президиума ЦК КПСС с 16.10.1952 г. по 05.03.1953г. и с 29.06.1957 г. по 31.10.1961 г. Секретарь ЦК КПСС с 16.10.1952 г. по 05.03.1953 г. и с 12.07.1955 г. по 04.05.1960 г. Член ЦК КПСС в 1952 - 1971 гг. Член КПСС с 1921 г.
Родился в поселке Красный Яр Астраханской губернии в семье рыбака. Русский. Подростком начал трудиться на рыбных промыслах. В 1919 - 1921 гг. на комсомольской работе. В 1922 - 1925 гг. учился на рабфаке. В 1925 - 1926 гг. служил в Красной Армии. В 1926 - 1928 гг. на партийной работе. В 1932 г. окончил Ленинградский политехнический институт имени М. И. Калинина, после чего работал мастером, инженером на ленинградском заводе «Центролит». В 1934 - 1939 гг. на научно-педагогической работе в Ленинграде и Свердловске. Кандидат технических наук, доцент. С 1939 г. вновь на партийной работе: заведующий отделом, секретарь, второй секретарь Свердловского обкома ВКП(б). С 1943 г. второй секретарь Кемеровского обкома ВКП(б). В 1944 - 1950 гг. первый секретарь Красноярского крайкома и горкома партии. В 1950 - 1952 гг. первый секретарь Челябинского обкома ВКП(б). На ХIХ съезде партии (октябрь 1952 г.), последнем при жизни И. В. Сталина, был избран секретарем ЦК КПСС, одновременно утвержден заведующим отделом ЦК. После смерти И. В. Сталина в 1953 г. переведен в Хабаровск, где до 1955 г. работал сначала председателем исполкома краевого Совета, затем первым секретарем крайкома партии. С 1955 по 1960 г. секретарь ЦК КПСС. С 31.12.1955 г. член комиссии ЦК КПСС (председатель П. Н. Поспелов) по изучению репрессий сталинского периода. С 19.03.1956 г. председатель Центральной комиссии, созданной Президиумом ЦК КПСС для оказания помощи 97 комиссиям Президиума Верховного Совета СССР, занимавшимся проверкой в местах лишения свободы обоснованности осуждения каждого лица, обвиненного в совершении преступления политического характера, а также в совершении должностных и хозяйственных преступлений. Работа по пересмотру дел должна была закончиться к 01.10.1956 г. Как следовало из его доклада в ЦК КПСС от 17.10.1956 г., были рассмотрены дела на 176325 человек, из которых 100139 были освобождены, а 42 016 снижены сроки наказания. Из числа освобожденных 50944 человека были осуждены за политические преступления. На заседании Президиума ЦК 09.02.1956 г., обсуждавшем накануне ХХ съезда КПСС доклад П. Н. Поспелова о сталинских репрессиях, высказался за то, чтобы доклад огласить на съезде. В 1957 - 1961 гг. заместитель председателя Бюро ЦК КПСС по РСФСР. Во время четырехдневного кризиса в Президиуме ЦК КПСС (июнь 1957 г.), вызванного попыткой сместить Н. С. Хрущева с поста Первого секретаря ЦК КПСС, встал на его защиту. Согласно хрущевскому плану, способствовал созыву Пленума ЦК КПСС, на котором выступил с разгромной критикой «антипартийной группы» и ее лидеров Г. М. Маленкова, Л. М. Кагановича, В. М. Молотова. «Примкнувшего к ним» Д. Т. Шепилова под аплодисменты назвал «сплетником» и «политической проституткой». По словам А. И. Микояна, входил в группу Н. Г. Игнатова, претендовавшего на вторую роль в партии при Н. С. Хрущеве. В группу входила также Е. А. Фурцева. На ХХII съезде КПСС (октябрь 1961 г.) Ф. Р. Козлов, соперничавший с Н. Г. Игнатовым за первенство, уговорил Н. С. Хрущева не включать членов этой группы в состав Президиума ЦК КПСС: «Я поддержал это предложение, хотя мне было жаль Фурцеву... Да и Аристов был неподходящий человек с большими претензиями. Правильно Брежнев позже убрал его из Польши и не включил в Президиум ЦК, на что тот, как я думаю, рассчитывал: не умел работать послом, проморгал все, что там происходило. Между прочим, он почему-то скрывал, что не русский, а татарин» (Микоян А. И. Так было. М., 1999. С. 611). Н. С. Хрущев вскоре разочаровался в А. Б. Аристове: «С ним начинаешь говорить о деле, а он все переводит на рыбалку». В 1961 - 1971 гг. Чрезвычайный и Полномочный Посол СССР в Польской Народной Республике, в 1971 - 1973 гг. советский посол в Австрии. Депутат Верховного Совета СССР 2 - 5-го созывов. Похоронен на Новодевичьем кладбище в Москве.
Передать в двух словах, что представляет собой пустыня Гоби, пожалуй, не легче, чем сказать, какого цвета пестрый ковер. Еще неделю назад Владимир Ярмолюк со своим небольшим отрядом колесил по песчаной равнине, где единственным исключением из всеобщего однообразия были редкие стволы саксаула с оголенными ветками. А вчера все, словно по волшебству, переменилось: отряд очутился в оазисе, окруженном невысокими горами — в зеленом распадке, заросшем травой и обрамленном сиреневым цветением тамариска.
Если верить календарю — пришел сентябрь. Термометр же по-прежнему держится на сорокаградусной отметке. И хотя благодаря исключительной сухости воздуха зной здесь не так изнурителен (дышится, во всяком случае, легко), все равно первая мысль путешествующего по Южной Монголии — куда бы он ни отправился и где бы ни остановился — конечно, о воде.
Родника в распадке не нашлось. Видно, пересох. Но в одном месте Ярмолюк обнаружил влажную землю и с утра пораньше принялся вместе с шофером рыть яму, рассчитывая быстро добраться до воды. Когда же она и в самом деле понемногу начала набираться на дне импровизированного колодца, выяснилось, что от нее исходит сильный сероводородный дух. Впрочем, это нисколько не смутило обоих. Они знали: после работы и такая влага покажется благодатной, поскольку всем можно будет по-настоящему умыться, а то и (чем черт не шутит!) окатиться с головы до ног, сохранив в неприкосновенности привезенный с собой запас питьевой воды.
До Ярмолюка в этих районах провели лишь общую рекогносцировку. Ему же следовало выяснить подробности строения их недр.
Но странное дело, в последнее время, просматривая свои наброски карт, он нет-нет да и вспоминал Приохотье, которым занимался несколько лет назад, будучи аспирантом Новосибирского университета. В голову лезли какие-то неожиданные параллели, сравнения, хоть он и убеждал себя, что вызваны они чисто случайными совпадениями. Действительно, какое может быть сходство между пустыней Гоби и магаданским побережьем Охотского моря? Право же, из того, что и тут и там некогда громыхали вулканы, еще решительно ничего не следовало: мало ли таких мест на Земле! Наверное, он просто устал, и оттого в здешней геологической неразберихе ему хочется видеть нечто привычное, так сказать, стереотипное...
Сейчас он направлялся к гряде, включавшей в себя несколько темных грив. Грузные, увенчанные угловатыми гребнями, они напоминали дремлющих динозавров, наводили на мысль о встрече с чем-то доисторическим.
В сущности, ради таких встреч (а было их уже множество) . Ярмолюк и кочевал по этим бесприютным местам вот уже третий полевой сезон подряд. Этот пояс не случайно привлек внимание совместной советско-монгольской научно-исследовательской геологической экспедиции, в состав которой входил отряд Ярмолюка. С такими районами, как правило, бывают связаны рудные месторождения.
Но, чтобы понять, чем именно может быть богат подобный пояс, надо прежде до многого докопаться в его «биографии». Ведь от того, какую «жизнь» он прожил, зависело в конечном счете и что он за свой век «нажил». Вот Ярмолюк и докапывался, пытаясь воссоздать более или менее цельную картину древнего гобийского вулканизма.
У подножия ближайшей гривы Ярмолюк вылез из машины и, договорившись с шофером о месте встречи, двинулся вверх по крутому склону, напоминавшему разрез слоеного пирога, в котором разноцветные напластования хорошо прилегают друг к другу. Нижнюю его часть слагали базальты. Затем их словно отрезало. Дальше шли только липариты — излившиеся разновидности гранита.
Направляясь сюда, Ярмолюк ожидал встретить это контрастное соседство (базальт — липарит). Он обнаруживал его не раз почти на всем протяжении пояса. Но именно такая частая повторяемость все больше его озадачивала — он не понимал ее причин. К тому же химики, петрографы, палеоботаники единодушно засвидетельствовали: все вулканические породы Южной Монголии близки по возрасту.
Может, контрастное соседство базальт — липарит следовало считать просто игрой природы? В таком случае это была странная «игра». С одной стороны, все в ней шло не по правилам, так как получалось, что из одних и тех же вулканов, в одну и ту же эпоху поднималась то базальтовая, то гранитная магма, совершенно различные по составу. С другой стороны, в «игре» все-таки существовал строгий порядок. И Ярмолюк уже знал, каково ее завершение. Он, например, мог с большой долей вероятности предполагать, что где-то рядом должен встретить другое базальтовое поле, которое будет перекрывать все эти породы гранитного типа, что лежали у него под ногами. И еще. Ему может здесь попасться фрагмент необычной трещины земной коры, так называемого кольцевого разлома.
Он был почти уверен: именно так сейчас и произойдет. Поэтому, когда, добравшись до самого верха, не обнаружил ожидаемого базальтового поля, начал в растерянности оглядываться вокруг, словно не мог найти вещи, оставленной накануне в заветном месте.
И все-таки он «пропажу» нашел. За перевалом открылся вид на узкую — не шире ста метров — долину. Пологой дугой она охватывала соседнюю возвышенность. Глаз у Ярмолюка был уже достаточно наметанным — от его внимания не ускользнули характерные приметы, говорящие о том, что долина и есть часть того кольцевого разлома, встретить который он ожидал.
А на другой ее стороне Ярмолюк ухватил и вторые базальты. Они действительно перекрывали липариты, как это полагалось по «правилам игры».
В общем, все очень походило на то, что он имеет дело с очередной кальдерой...
О происхождении кальдер в науке нет единого мнения. Но вот летом 1883 года мощнейший взрыв потряс остров Кракатау в Зондском проливе между Суматрой и Явой: ожил вулкан, молчавший двести лет. На месте разрушенной части Кракатау и образовалась впадина с крутыми бортами — кальдера. Исчезло неизвестно куда больше двадцати квадратных километров островной суши. Почти полвека спустя в середине кальдеры над водой появился новый небольшой конус, названный Анак-Кракатау («Дитя Кракатау»).
Между прочим, еще сильнее были взрывы вулкана Санторин в Эгейском море севернее Крита, о чем можно судить хотя бы по тому, что там кальдера, раскинувшаяся на месте исчезнувших островов, заняла площадь раза в четыре большую, нежели в Кракатау.
Еще в связи со взрывом Кракатау геологический мир пытался выяснить судьбу пропавшей части острова, поскольку доля ее материалов в продуктах выброса была на удивление невелика. Высказывали догадку, что центральный массив вулкана отнюдь не взлетел на воздух, а погрузился в опустевшую после извержения подземную полость и что именно от этого образовалась впадина.
Многие годы такая версия ставилась под сомнение. Ярмолюк же на примере приохотских кальдер доказал ее справедливость. Больше того, ему удалось выяснить, что внешняя форма кальдеры отнюдь не случайна.
Секрет заключался в кольцевых разломах. Катастрофические взрывы вулканов так сильны, что в толще земной коры образуется трещина, которая обегает подошву конуса, сооруженного излившейся прежде лавой. И тогда весь он начинает оседать в этот гигантский «стакан». Так образуется первый борт, окаймляющий кальдеру, — ее внешняя граница.
Снизу же в трещину внедряется магма. Если она даже не вырвется наружу, то все равно наглухо запечатает весь вулкан до тех пор, пока в незасыпанной части камеры не накопятся силы для нового взрыва. Когда же это произойдет, то появится еще один кольцевой разлом — меньшего диаметра.
Выводы эти вели к немаловажным практическим соображениям. Некоторые полезные ископаемые, например, целесообразнее искать внутри кальдеры, вблизи кольцевых разломов (куда внедрялись расплавы) и уж никак не за ее пределами.
Но не только об этом думал сейчас молодой исследователь. Кальдеры, в общем-то, были завершающей стадией древнего вулканизма — его угасанием. Начинался же он со спокойных излияний базальтов через линейные (некольцевые) трещины земной коры. Лишь потом появлялись и жерла, и конусы с кратерами, и взрывы, и прочее.
В числе «прочего» были и непонятные изменения состава магмы. Ярмолюк обнаруживал породы гранитного типа и в кольцевых разломах, и в потоках застывшей лавы. А на последней стадии извержений неизменно опять появлялись базальтовые покровы. Иными словами, с них начиналось, ими и заканчивалось.
Да, ситуация здесь, в Южной Монголии, почти та же, что в Приохотье, — иногда вплоть до деталей. А следуют из этого пока одни вопросительные знаки. Почему первые базальты появлялись через линейные трещины небольшой протяженности? Чем объясняются столь ритмичные и столь резкие изменения состава магматических расплавов? Отчего, наконец, эти контрасты особенно свойственны заключительной стадии вулканизма и часто связаны с кальдерами?
Вопросы, в общем-то, сверхурочные, так как они касаются проблем отнюдь не местного масштаба и занимают умы многих ученых. По силам ли они ему, молодому кандидату наук?
Год спустя пустыня Гоби предстала перед Владимиром Ярмолюком совсем в ином, неизвестном ему прежде обличье.
Он отправился на юг от тех хребтов, где работал раньше. Перед ним вдруг открылось пространство огромной слабо всхолмленной равнины. Она была настолько оголена и необозрима, что казалось — отсюда начинается бесконечность.
Сюрпризы пошли буквально с первых перегонов.
Сразу за хребтом природа резко изменилась. Вокруг ни травинки, один сплошной черный щебень, который, вылетая из-под колес машины, дробно бил в ее днище. Против солнца поверхность этой каменистой пустыни выглядела серебристо-седой; она слепила глаза, словно была покрыта слоем стекла. Лишь изредка вдали появлялись бурые сопки, похожие на могильные курганы каких-то именитых предков. И куда ни кинь взгляд — всюду колеблет воздух поднимающееся от накаленной щебенки марево.
В оставшихся позади горах попадались непуганые зайцы, джейраны, даже дикие ослы — куланы (животные редкие, мало где сохранившиеся на Земле). А здесь будто все вымерло — ни птица не пролетит, ни хлопотливый тушканчик не прошмыгнет. И сколько ни кати — ни колодца, ни родника.
Но главная неожиданность была впереди.
Промчавшись с сотню километров, Ярмолюк заметил несколько торчавших из земли каменных столбов. Он вышел из машины и осмотрел странных «отшельников». Одни были в рост человека, другие значительно выше. Все матово-черные. Время старательно отшлифовало их, придав округлые формы.
Теперь, куда бы Ярмолюк ни направлялся, он всюду натыкался на эти странные столбы. Откуда они здесь взялись? Но достаточно было отбить несколько образцов (а сделать это удавалось с трудом, настолько плотны были камни), чтобы понять: это вышедшие на земную поверхность так называемые гипербазиты — породы более чем незаурядные.
Важность встречи была настолько исключительной, что, невзирая на отсутствие поблизости воды, Ярмолюк остановился на несколько дней лагерем. Особый его интерес объяснялся следующим.
Уже давно ряд ученых высказывал предположение, что Средиземное, Черное и Каспийское моря — реликты некогда единого крупного бассейна. Вера в его существование была настолько сильна, что ему даже дали название — Тетис (по имени греческой богини, супруги Океана). И действительно, осадочные породы именно морского происхождения часто обнаруживали на территории, протянувшейся от Пиренеев до Гималаев и Китая. Но был ли Тетис всего лишь цепочкой мелководных морей или настоящим океаном? Это оставалось спорным.
Что же говорило в пользу океанского прошлого Тетиса? На некоторых участках глубоководного ложа Средиземного, Черного и Каспийского морей, как выяснилось, и поныне существует переходный тип земной коры, вроде бы сохранившийся стык между шельфовым продолжением европейского континента и дном древнего океана.
Еще более убедительным доводом были находки на Кипре. Там, в основании горы Трудос, геологи обнаружили гипербазиты. Что в свое время стало настоящей сенсацией: прежде такие породы доставали драгами из ущелий срединно-океанических хребтов, находящихся на большой глубине, из ущелий, где происходит постоянное нарождение новой земной коры. Поэтому добытые глыбы считались образцами материала, слагающего основание океанического дна (а по представлению некоторых ученых, даже верхнюю мантию нашей планеты).
И вот теперь снова гипербазиты! И где? В центре азиатского материкового массива — в пустыне Гоби! Но ведь это как раз и была территория, которая согласно первоначальному предположению тоже входила в состав Тетиса.
Знал Ярмолюк также и другое: это были не первые гипербазиты, найденные в Южной Монголии. Несколько лет назад один из геологов экспедиции обнаружил их примерно на той же широте, километрах в четырехстах восточнее. И мысленно соединяя точку первой находки с местоположением своего лагеря, Ярмолюк получал довольно протяженную линию распространения в Гоби океанических пород. Больше того, он вспомнил, как в позапрошлом полевом сезоне вблизи одного из хребтов уже встречался с пластом гипербазитов, присутствие которых тогда посчитал феноменальным исключением.
Теперь и на прежние находки, и на нынешние он уже смотрел совсем иными глазами. Вкупе они могли служить прямым доказательством того, что Тетис действительно был океаном!
Но в таком случае вулканический пояс Южной Монголии некогда представлял собой цепь островов и горных сооружений, подобных современной Курило-Камчатской дуге!
Многое выстраивалось в довольно связанный ряд событий. Получало объяснение первичное излияние базальта через трещины сравнительно небольшой протяженности — ведь они рассекали только острова. Когда же извержения начали концентрироваться в «горячих точках», стали подниматься конусы вулканов. И лишь затем наступило время взрывных катастроф, то есть время образования кальдер и связанных с ними ассоциаций контрастных пород.
Такую же последовательность событий он уже прослеживал в Охотско-Чукотском поясе древнего вулканизма (с той только разницей, что там они происходили на двести миллионов лет позже). А гипербазиты? Их тоже обнаруживали на территории дальневосточного пояса. Значит, и там биография района начиналась с возникновения длиннейшей островной дуги, а может, нескольких таких дуг.
Нет, сходство в строении двух столь удаленных друг от друга обширных областей Ярмолюк больше не мог считать результатом каких-то совпадений. Скорее всего природа и тут и там в своей работе просто придерживалась строгих правил. А следует из них нечто чрезвычайно значительное.
Магматическая природа базальта ни у кого не вызывала сомнений. Совсем иначе обстояло с гранитом.
Гранит и близкие к нему породы очень распространены в земной коре. Их находят в недрах крупнейших горных систем планеты и на протяжении всего «огненного кольца», охватывающего акваторию Тихого океана, они слагают обширные территории в Скандинавии, на Украине, в Канаде. С этими породами теснейшим образом связаны месторождения многих металлов. К сожалению, геологи никогда не могли непосредственно наблюдать образование гранита, происходящее на большой глубине. В чем и заключалась как главная трудность познания его природы, так и причина дискуссионности проблемы.
С предельной придирчивостью Ярмолюк примеривал все имевшиеся в науке на этот счет версии и догадки к тому, что видел в экспедициях собственными глазами.
В одних шла речь о переплавке уже существующих различных горных пород в гранитную, богатую окисью кремния магму. Но нигде в обследованных районах он не находил этому подтверждения. Те гранитные толщи, которые он очень хорошо изучил, неизменно были однородными по составу. Следовательно, исходным материалом для них никак не могла послужить шихта со случайным и меняющимся набором компонентов, чем, в сущности, и были пачки «готовых» горных пород.
Согласно другой известной гипотезе под земной корой предполагалось присутствие магмы двух видов. Но в таком случае, размышлял Ярмолюк, гранитная магма, как более легкая, должна была всплывать и, располагаясь поверх базальтовой, выпирать в виде каких-то куполов, чего он никогда не находил ни в Охотско-Чукотском, ни в Южно-Монгольском поясах.
Наконец, имела распространение гипотеза о единой базальтовой магме как источнике всех плутонических расплавов. Но расчетами видных ученых было доказано: так могла появиться разве что десятая часть всей известной гранитной массы. Ярмолюк увидел и другой изъян. При подобном процессе разделения единой магмы на гранитную и базальтовую должны были бы возникать породы промежуточного состава, но таковые ему нигде не попадались.
И все-таки в этой гипотезе ему виделось рациональное зерно — идея единой исходной базальтовой магмы. Только развить ее он решил по-другому.
Нет, не зря он в свое время изучал поведение сложных расплавов в условиях изменяющегося высокого давления! Оно подсказало схему собственной модели процесса.
Вот ее суть. Во вступительной стадии вулканизма (излияния через линейные трещины и первые конусы) базальтовая магма участвует в своем изначальном виде. Следующая за этим пауза лишь кажущееся затишье. Внутри колонны поднявшегося горячего расплава идет очень активная работа. В верхнюю ее часть снизу перемещаются сравнительно легкие кремнезем, вода, щелочи, при этом они вытесняют какое-то количество более тяжелых соединений кальция, магния, железа.
В результате образуются две почти не смешивающиеся зоны, подобно тому, как расслаиваются, скажем, вода и масло, даже если их предварительно вместе взболтать в одной чашке.
Так, в верхней зоне постепенно сосредоточивается магма, которую уже вполне можно считать гранитной. Оттого, что она находится ближе к поверхности Земли, то есть в условиях менее высокого давления, чем нижняя зона, она начинает как бы кипеть, бурно выделяя пары воды. Однако свободному выходу газов препятствует панцирь пород, окружающих магматическую камеру. Давление под ним начинает расти, как в перегретом паровом котле. Когда же оно превышает порог прочности панциря, происходят взрыв и выброс распыленного гранитного расплава. В частично опустошенную камеру обрушиваются глыбы вулканического конуса. Иными словами, образуются кольцевой разлом и кальдера.
Когда исчерпаются запасы гранитной магмы, очередь дойдет до нижней зоны с ее исключительно базальтовым расплавом. Его излиянием и завершится заключительная стадия всего вулканического цикла.
Ярмолюк сопоставил эту свою модель с наблюдениями над некоторыми действующими вулканами. И обнаружил поразительное совпадение в последовательности извержения материалов контрастного состава. Последний цикл деятельности Кракатау, например, начался с роста базальтового конуса Раката. Затем во время катастрофы 1883 года было выброшено около двадцати кубических километров распыленной гранитной магмы. А с образованием кальдеры в ней спустя некоторое время появился конус Анак-Кракатау — снова базальтовый.
И все-таки он считал необходимым еще и еще раз проверить себя непосредственно на обнажениях южномонгольских хребтов, где местами, как он помнил, было частично вскрыто именно глубинное строение угасших вулканов.
Юрта стояла в сухой долине между сопками. В стороне от нее паслось стадо коз. А еще несколько поодаль слонялись два надменных верблюда. У входа в юрту красовался мотоцикл, на который залезали загорелые дочерна ребятишки.
Ярмолюк с двумя геологами завернул сюда, намереваясь лишь справиться о дороге и колодцах. Но хозяева с присущим монголам гостеприимством принялись угощать приезжих. Появились пиалы, до краев наполненные прохладным кислым молоком. Их подносили с легким поклоном. Принимая свою, Владимир по неловкости пролил немного жидкости и очень от этого смутился. Но хозяин весело закивал головой, взял свою чашу, затем, словно совершая ритуал, вытянул руку вперед и намеренно выплеснул часть молока на землю. Все вокруг засмеялись. Ярмолюк вспомнил: так здесь желают человеку удачи в пути.
По указанной дороге они быстро добрались до невысокого сглаженного хребта. Он был настолько живописен, что все повылезали из машин лишь для того, чтобы полюбоваться красивым видом.
Черные базальтовые скалы перемежались колоннами розового гранита. А вершины украшали глыбы, напоминающие то башни замков, то фигуры людей и животных. Их объемность подчеркивалась бездонной синевой неба.
Ярмолюк испытывал безотчетную радость. Ему трудно было бы передать свои ощущения словами. Просто он смотрел и смотрел, как бы впитывая в себя эту нерукотворную красоту. Если бы его сейчас спросили, ради чего он каждый раз, чуть наступит лето, так торопится в дальнюю дорогу — чтобы испытать хоть Несколько таких вот минут или чтобы поверять эту гармонию своей геологической «алгеброй»? — он затруднился бы с ответом. Затруднился потому, что никогда не отделял одно от другого. В его душе они не просто сосуществовали, а жили какой-то единой, неразделимой потребностью. Когда он строил свою модель, его, хоть это может показаться неуместным, заботило и то, достаточно ли она изящна,
И вот он уже взбирается по круче гранитного склона, надеясь в глубине хребта отыскать те места, где выходят на дневную поверхность жерловины, наполненные окаменевшей лавой, места, где можно будет получить новые подтверждения справедливости своей модели магматического механизма.
Опубликованы статьи. Вышла в свет книга о Южной Монголии. За цикл работ по древнему вулканизму сотруднику Института геологии рудных месторождений, петрографии, минералогии и геохимии АН СССР Владимиру Ярмолюку в 1978 году присуждена премия Ленинского комсомола. А лауреата снова одолевают «сверхурочные» мысли. На этот раз о происхождении каких-то необыкновенных, с его точки зрения, разломов земной коры, которые ему удалось засечь во время очередного полевого сезона...
Ну что ж, давайте хотя бы мысленно последуем давнему монгольскому обычаю — прольем на землю немного молока, пожелав тем самым доброго пути всем отправляющимся к беретам загадочных для науки «земель».
Доброго, друзья! Периодически я пишу небольшие заметки, связанные с дайвингом, приключениями или интересными фактами. В этот раз я хочу вас познакомить с двумя новостями.
Вы, конечно, знаете, откуда пошло название нашего портала - Тетис. На всякий случай напомню, что в древности был огромный океан Тетис, часть которого находилась и на территории современной России, на Северном Кавказе.
Горы от меня на дистанции чуть более 200 км, и как всякого непоседливого человека, интересуют меня не менее чем дайвинг. Периодически в горах, на «нетоптаных» туристических маршрутах, в руслах рек или в выходе горных пород мы с друзьями находили следы существования океана Тетис - окаменелости. В виде огромных спиралевидных раковин, отпечатка половины диковинной рыбы или окаменелого фрагмента кораллового рифа.
О существовании каменного моря Тетис на нагорье Лаго-Наки (правильно говорить именно нагорье, а не плато, почитайте определение в справочной литературе) давно написано на разных туристических сайтах, а также на сайтах гостиниц и баз отдыха в республике Адыгея и Апшеронском районе Краснодарского края.
Место известное, дорога достаточно легкая, можно на «пузотерке» доехать до кордона. Но все как-то не получалось туда дойти. Было много интересных походов до этого, принципиально не хотелось платить 300 рублей за вход в заповедник непонятно за что, да и коллеги туда не стремились.
В конце мая этого года сошлись воедино желания и возможности. Решили таки «закрыть пробел» в наших горных походах. Заодно провести подготовку к экспедиции, о чем чуть позже. Не пожалели. Стоила игра свеч.
Заплатив деньги и оставив через 1 км от кордона машину, дальше проезда нет, двигаемся пешком. По пути друзья помогают нам нести транспортный мешок с горным снаряжением, нам предстоит еще тяжелый спуск в пещеру. Кругом красота - природа просыпается, много краснокнижных цветов, замечательные панорамы, вкусный воздух. Тем не менее, дорога сложная, приходится смотреть под ноги, скальники сменяются снежниками, где легко провалиться по пояс и сломать ногу. Стараемся двигаться по набитой тропе.
Наша цель - перевал, откуда открывается красивый вид на Оштен, каменное море Тетис (так его называют в Адыгее) и памятный обелиск солдатам погранотряда, защищавшим его в войну от фашистов. Дорога туда постоянно на подъем, делаем небольшие остановки, ведь у каждого из нас разная подготовка и возможности. Примерно через 6 км достигаем перевала, нам открываются поразительные по красоте виды, достойные наших усилий. Все много и увлеченно фотографируют. Далее небольшой перекус. И мы вдвоем с Ольгой собираемся в пещеру. Пещера - это своеобразный подарок мне от друзей на день рождения. Ну и подготовка к экспедиции.
Спуск на 80 метров по вертикали, три перестежки, ледник высотой около 35 метров. Зато потом - непуганая красота, огромные сосульки, сталагмиты, темный и мрачный колодец с водой, уходящий в бездну. После пришлось долго и терпеливо «жумариться» вверх по леднику. Но все получилось, и я был доволен. Местонахождение не скажу, пещера не для всех. Может, памятная табличка на входе о погибшем в 70-х годах альпинисте, заставит задуматься о жизни и смерти и о величине риска. Возвращались уже в сумерках, довольные, но усталые. Основная группа ждала возле машины. Домой вернулись за полночь.
Теперь еще о главном моменте. Весь поход - 13,5 км по снежнику и скальнику, спуск в пещеру и подъем, высокогорье - для меня было своеобразной тренировкой и подготовкой к августовской высокогорной подводно-поисковой экспедиции в Карачаево-Черкесию. Пока не хочется раскрывать все тайны и наши задумки, но экспедиция будет уникальной. Мы должны быть первыми. Наши исследования будут тесно связаны с событиями Великой Отечественной войны. Нам предстоит много и тяжело работать. Мы не просим о помощи, но нуждаемся в ней. Я готов ответить на все вопросы через мой профиль на Фейсбуке. Частичную поддержку нашему проекту оказало, к сожалению, не краснодарское отделение Русского географического общества, а дайвинг-клуб «Черная Акула», г.Москва, за что мы им очень благодарны.
P.S.: Если вы узнали немного нового об океане Тетис и Кавказе, значит, я писал не зря.
Всегда ваш,
Эрнст Антонов
Фото: Э.Антонов, С.Евдокимов, О. Джемелинская
1 из 15
▲ 2,6–2,7 миллиарда лет назад всю Землю покрывали воды огромного океана. Континенты отсутствовали, и суша представляла собой архипелаги островов, разбросанных среди бесконечной водной глади. Не окрепшая ещё земная кора находилась в постоянном движении. Вулканические силы создавали новые острова и архипелаги, постепенно расширяли сушу. В ту древнейшую эру единственными живыми существами на земле, возможно, были бактерии или микробы, остатки которых найдены в слоях, образовавшихся два миллиарда лет назад.
▲ Примерно 1,8–2 миллиарда лет назад в тёплой воде мелких морских заливов появились первые простейшие водоросли, обитавшие в воде – одноклеточные и многоклеточные (губки, плеченогие, моллюски, ракоскорпионы), то есть представители всех типов беспозвоночных животных. Позднее, в Протерозойскую эру, уже широко распространились бактерии и водоросли, в конце эры появились беспозвоночные животные. Тогда, собственно, на Земле и произошло разделение живой природы на две ветви – растительную и животную, и они начали развиваться каждая своей дорогой.
▲ Ещё 200 миллионов лет назад вся суша Земли существовала в виде единого суперматерика Пангеи, омываемого волнами всеземного океана Панталасса. Прошло несколько миллионов лет, и Пангея оказался разделенным широтным рифом на две части: северную – Лавразию, в которую входили современные Азия (без Индии), Европа и Северная Америка, и южную – Гондвану, в которой были Африка, Индия, Австралия, Южная Америка и Антарктида. Около 135 миллионов лет назад Африка начала отделяться от Южной Америки. Прошло ещё 50 миллионов лет – и разошлись Северная Америка с Европой.
▲ В палеозойскую эпоху, когда началось зарождение жизни на Земле, затем в мезозое и кайнозое на территории нынешней Карачаево-Черкесии плескались воды залива древнего громадного океана Тетис (Thetis). Тетис – система древних морских бассейнов (по имени древнегреческой богини моря Фетиды – Thejcida, или Тетиды, – дочери царя Нептуна – бога морей). ▲ Уже давно ряд учёных высказывал предположение, что Средиземное, Чёрное и Каспийское моря – реликты Тетис. Осадочные породы именно морского и часто обнаруживали на территории, протянувшейся от Пиренеев до Гималаев и Китая. Но был ли Тетис всего лишь цепочкой мелководных морей или настоящим океаном? Это оставалось спорным. Что же говорило в пользу океанского прошлого Тетиса? На некоторых участках глубоководного ложа Средиземного, Чёрного и Каспийского морей, как выяснилось, и поныне существует переходный тип земной коры, вроде бы сохранившийся стык между шельфовым продолжением европейского континента и дном древнего океана. Ещё более убедительным доводом были находки на Кипре. Там, в основании горы Трудос, геологи обнаружили гипербазиты, то есть изверженные ультраосновные горные породы, бедные кремнекислотой и обогащённые магнием. В своё время это стало настоящей сенсацией: прежде такие породы доставали драгами из ущелий срединно-океанических хребтов, находящихся на большой глубине, из ущелий, где происходит постоянное нарождение новой земной коры. Поэтому добытые глыбы считались образцами материала, слагающего основание океанического дна (а по представлению некоторых учёных, даже верхнюю мантию нашей планеты).
В 1978 году сотрудник Института геологии рудных месторождений, петрографии, минералогии и геохимии АН СССР В. Ярмолюк обнаружил гипербазиты в центре азиатского материкового массива – в пустыне Гоби (Южная Монголия). Это было прямым доказательством того, что Тетис действительно был океаном!
▲ Более 500 миллионов лет назад, то есть до самого начала третичного периода кайнозойской эры, а это время отдалено от нас на 60–65 миллионов лет, тянувшийся через южную Европу и Среднюю Азию обширный океан Тетис, на западе сообщался с Атлантическим океаном, а на востоке – с Тихим. Океан отличался небольшой солёностью и изобиловал фораминиферами – простейшими микроскопическими организмами из отряда корненожек. Слои, накопившиеся за 30 миллионов лет в океане, носят название фораминиферовых.
▲ В горах Кавказа на значительной высоте учёные находят оставленные нам в наследство океаном Тетис камни с отпечатками костей морских животных и водорослей. Остатками океана остались Кура-Аракчинская низменность и Кума-Манычская впадина с многочисленными солёными озёрами, степное «море» Маныч и Сенгилеевское озеро, Баталпашинские солёные озёра.
▲ Засолённость почв – одно из «наследств» океана Тетис. С этим явлением земледельцам приходится вести постоянную борьбу, которая требует немалых средств.
▲ К середине третичного периода (около 30 миллионов лет тому назад) в результате поднятия и опускания земной коры Тетис отделился сначала от Тихого океана, а затем и от Атлантического. На месте нынешнего Кавказа образовалось так называемое Майкопское море, которое сменилось другими глубоководными морскими бассейнами – Чокракским и Караганским. Они отложили слои глин, мергелей, известняков, песчаников.
▲ О том, что волны Тетиса плескались над территорией нынешней Карачаево-Черкесии, свидетельствуют не только многочисленные экспонаты республиканского музея-заповедника – различные окаменелости, но и самые высокие вершины, которые сложены из морских осадков. Они содержат остатки морских раковин юрского периода, возраст которых превышает 130 миллионов лет. При этом во многих местах древнейшие породы, которые являлись морскими осадками и лавами подводных вулканических извержений, были затем изменены под влиянием высоких температур и огромного давления. Со временем они превратились в кристаллические сланцы, гнейсы и граниты.
▲ Учёные выяснили, что волны океана то отступали, то снова покрывали нынешнюю территорию Карачаево-Черкесии. Здесь находят морские отложения почти всех геологических периодов: кембрийского, силурийского, девонского, каменноугольного, пермского, триасового (последние 600 миллионов лет истории Земли геологи подразделяют на эры, а эры на периоды).
▲ В палеозое на месте нынешнего Азовского моря образовалась суша. К середине мезозойской эпохи здесь вновь плескались волны древнего моря, населённого аммонитами, белемнитами, кораллами и губками. В эпоху кайнозоя на месте Северного Кавказа плескалось Сарматское море, которое последовательно сменяли Меотическое море и Понтический опреснённый бассейн. В процессе частичного обмеления и осушения Понтического бассейна в третичном периоде образовалось Киммерийское озеро-море, с характерным лиманно-дельтовым режимом. В конце третичного периода последовательно сменяли друг друга Киммерийский и Акчагыльский морские бассейны, волны которых простирались на восток и северо-восток вплоть до нынешних предгорий Урала и бассейнов Камы и Белой.
Через впадину современного озера Маныч солоноватый Акчагыльский бассейн соединялся с опреснённым Чаудинским, который превратился в Древнеевксинский и составил единое целое с Бакинским (впоследствии Хазарским) солоноватым бассейном. Сюда устремились и воды Арало-Сарыкамышской равнины (впадины). В четвертичный период на месте нынешнего Северного Кавказа, Азовского и Чёрного морей сменились воды ещё семи морей. Примечание: классификация и периодичность возникновения древних морей дана по работам крупнейшего русского зоолога и гидробиолога академика С. А. Зернова.
▲ Около 150 миллионов лет назад, когда ещё не родились в сегодняшних очертаниях моря Средиземное, Чёрное, Азовское, Аральское и Каспийское, началось медленное поднятие дна океана Тетис, которому способствовали вулканические преобразования. На Земле разыгралась величайшая геологическая катастрофа – Индийский материк в своем движении столкнулся с Азиатским. Именно тогда и появились на земном шаре громады Тибета и Гималаев. Невероятные по мощности силы потрясли Землю, во многих местах разрывали и поднимали на дыбы её твёрдую оболочку. В результате появились новые участки суши и «молодые» горные страны – Альпы, Анды и Кавказ, протянувшийся на 1,4 тысячи километра. Вулканические силы не только помогли горной части Кавказа подняться со дна океана, но и основательно «поработали» над её рельефом.
▲ В неогене, 25 миллионов лет назад, территорию Северного Кавказа покрывало Чокракское море. В районе станицы Беломечётской, которая располагается в 20 километрах севернее Черкесска, где Кубань разрезает песчанистые отложения этого древнего моря, в 1926 году были найдены скопления костей очень древних млекопитающих животных.
▲ Около 15 миллионов лет тому назад связь между двумя частями залива океана Тетис прервалась. Вместо восточной части (на месте нынешнего Северного Кавказа) образовалось опреснённое Сарматское море, а его обитатели частично вымерли, частично приспособились к опреснённой воде. Сарматское море протянулось от нынешней Вены до подножия Тянь-Шаня и включало в себя современное Чёрное, Азовское, Каспийское и Аральское моря. Изолированное от океана оно сильно опреснилось водами впадающих в него рек, однако в нём ещё очень долго обитали такие типично океанские животные, как киты, сирены и тюлени. Позднее их не стало.
Примерно 12–13 миллионов лет назад море отступило на север. Кавказский остров превратился в крупный полуостров Малой Азии. Позже на этом месте было Среднесарматское море, которое исчезло около пяти миллионов лет назад. Моллюски этого моря до сих пор находят в известняках окрестностей Ростова-на-Дону и в знаменитых катакомбах под Одессой.
Море, окружавшее в дальнейшем древний Ставропольский полуостров (ныне Ставропольскую возвышенность), называлось Верхнесарматским; оно было похоже на предыдущее, но отличалось другим составом моллюсков.
▲ Летопись Земли находится у человека под ногами. Её листами служат пласты горных пород слагающих земную кору. Там, где они лежат ровно, видны только верхние страницы, написанные недавно. Там же, где они имеют изгибы и разрывы, обнажаются более глубокие «листы», записанные тысячи и миллионы лет назад.
Жителям Северного Кавказа, достаточно проехать от северной границы Ставропольского края до южной границы Карачаево-Черкесии, то есть до Главного Кавказского (Водораздельного) хребта, чтобы на расстоянии 200–300 километров увидеть почти всю серию напластований горных пород за все 3 миллиарда лет земной истории. Поэтому эти места являются подлинным геологическим музеем.
В районах глубокого моря, на его дне, обычно откладывались глины, если же море было мелким, то осаждавшиеся пласты состояли из песка или даже гальки, что хорошо просматривается на территории Черкесска. В высыхавших заливах в условиях сухого климата могли накапливаться различные соли или слои гипса. Там, где море часто затопляло побережье с пышной тропической растительностью, на его дне гибли леса, древесина которых со временем превращалась в каменный уголь с прослойками песчаных и глинистых отложений, как, например, это произошло на территории нынешнего Карачаевского района в юрский период мезозойской эры.
▲ Если взять известняк с Пастбищного хребта из окрестностей Усть-Джегуты, то можно увидеть, что он состоит из окаменевших кораллов. Кораллы живут в морях – значит, здесь некогда было море. Кораллы могут развиваться только в тёплой воде, следовательно, море в этот период в районе Усть-Джегуты было тёплым, со средней годовой температурой воды не ниже 20 °С, то есть это было тропическое море. Кораллы всегда живут вблизи берегов, на глубинах не свыше 90 метров, отсюда мы видим, что море в этом месте было неглубоким. Теперь здесь моря нет. Коралловый известняк лежит на тысячу метров выше уровня океана. Следовательно, район Усть-Джегуты, да и Черкесска (так как он тоже находится на полкилометра выше уровня океана), подвергался горообразованию, и бывшее морское дно стало поверхностью Пастбищного хребта.
▲ В миоцене (3–7 миллионов лет тому назад) происходят значительные горообразовательные движения. В результате Тетис сокращается в размерах и делится на ряд солоноватых бассейнов.
▲ В конце миоцена и начале плиоцена (2–3 миллиона лет тому назад) Сарматский бассейн уменьшился до размеров Меотического моря. В это время снова появилась связь с океаном, вода осолонилась, и сюда проникли морские виды животных и растений.
▲ В плиоцене (1,5–2 миллиона лет тому назад) сообщение с океаном опять полностью прекратилось, и на месте солёного Меотического моря возникло почти пресное Понтийское море-озеро. В нём будущие Чёрное и Каспийское моря сообщаются между собой в том месте, где сейчас находится Северный Кавказ.
В Понтическом море исчезла морская фауна, но сформировалась солоновато-водная фауна. Её представители и сейчас сохранились в Каспийском и Азовском морях, в опреснённых районах Чёрного моря.
▲ Дальнейшее поднятие суши миллион лет тому назад окончательно разделило Чёрное и Каспийское моря. Каспийское море осталось опреснённым.
▲ С наступлением четвертичного или ледникового периода солёность и состав обитателей в будущем Чёрном море продолжают меняться, меняются и его очертания. В конце плиоцена (менее одного миллиона лет тому назад) Понтийское озеро-море уменьшилось в размерах до границ Чаудинского озера-моря.
▲ В результате таяния льдов в конце Миндельского оледенения (около 400–500 тысяч лет тому назад) Чаудинское море наполняется талыми водами и превращается в Древнеевксинский бассейн. По очертаниям он напоминает современные Чёрное и Азовское моря.
▲ В послеледниковый период, который начался около 200 тысяч лет тому назад, сформировался окончательно Азово-Черноморский бассейн, а также Аральское и Каспийское моря
▲ На месте Древнеевксинского бассейна 100–150 тысяч лет тому назад образовалось Карангатское море. На этом месте 18–20 тысяч лет тому назад уже находилось Новоевксинское море-озеро. Около 10 тысяч лет тому назад вместо море-озера образовалось современное Чёрное море, а 8 тысяч лет тому назад образовалась его связь со Средиземным морем. Затем постепенно началось осолонение Чёрного моря.
▲ Береговая линия современного Азовского моря приняла нынешние очертания не более 10 тысяч лет тому назад, когда исчезли последние ледники Восточно-Европейской равнины.
▲ После внезапного землетрясения, 8 тысяч лет тому назад, произошло образование пролива Босфор. Масса солёной средиземноморской воды хлынула тогда в котловину Чёрного моря. Историки полагают, что это событие произошло на глазах обитавшего здесь человека и могло найти отражение в легенде о Всемирном потопе (ведь в библии точно не указано место, где происходил потоп).
Океан Тетис
Глубинные пласты детства и геологическая музыка
То, что бога нет - я понял еще в детском садике (такой я был духовно продвинутый ребенок). Уже тогда, маленьким бессмысленно-улыбчивым куском мяса, я мог улавливать странные мелодии которые испускал выворачиваемый наизнанку мир.
Мелодия №1 Первая нестрашная волна безумия
В детском садике была девочка. Она была слегка дурной и любила писать в колготки за что остальными детскими животными подвергались остракизму. Инстинктивно. Безошибочно.
Совместными усилиями всего племени она загонялась в угол. Трусы и коготки снимались с нее главными жрецами племени, и все племя дружно плевало в источник скверны. Я плевал вместе со всеми. Процесс плевания в маленькую жемчужную раковинку был страшным и увлекательным одновременно.
Ее трусы выворачивались наизнанку, ее колготки выворачивались наизнаку, ее лицо выворачивалось наизнанку – мир выворачивался наизнанку. Это была странная и грустная мелодия мира. Вместе с мелодией там были и слова. Но их смысл я уловил несколько позже.
Ты. Помоги. Помоги. Помоги. Ты.
К кому обращалась девочка?
Позже я нашел его в детском же садике – он был зарыт в самом углу песочницы. Маленький мумифицированный пупс, покрытый редкими детскими перьями. Воздушный археоптериксоподобный бог. Ниже пояса он был крепко замотан окровавленными тряпочками, на размазанном страшным ударом лице можно было прочитать страдание. Остатки страдания. Огромный двухэтажный лоб остался неповрежденным - на нем была аккуратная канцелярская печать – бог. (Вот такой вот умственно подвинутый ребенок я был. Свирепые родители зачем то научили меня читать). Так что я не сомневался, кого нашел.
Наверное, какой то особо жестокий ребенок из сада убил его, наигравшись чудесной игрушкой. Я бы мог, конечно, присовокупить мертвого пернатого пупса к своей детской коллекции. К автопарку сломанных машинок и окаменелых жвачек, которые хранили отпечатки зубов неизвестных никому людей. Вполне, я мог бы аккуратно завернуть мертвого бога в конфетный фантик из под конфеты-гулливерки и даже подшутить потом над приятелями предложением странного лакомства. Но движимый безошибочным инстинктом, я отнес мертвого бога в муравейник, - мне показалось, что эти деловитые шестиногие подземные жители лучше справятся с моральной загадкой мертвого бога. С остатками его страдания. И действительно муравьи тут же бешено затанцевали. Когда я пришел после тихого часа проведать муравейник – от бога не осталось даже тряпочек. Даже ниточек.
Некоторое время бога успешно заменяли родители. Не смотря на свое угрожающее всесилие и потенциальную свирепость, они были добрыми богами.
Мелодия номер №2 В моей голове открыто крупное месторождение нефти – торжественный туш(тушка)
Я увидел большое мертвое животное. Дублер бога – мой отец взял меня на прогулку за город и там я увидел абсолютно мертвое большое животное. То есть, до этого я видел мертвого маленького бога, птиц оттиснутых на асфальте, кошек пахнущих запрещенными цветами, прорастающих бледными шевелящимися всходами…Но я воспринимал эти факты смерти как отдельные ничего не значащие ноты, а не как тревожную мелодию. Теперь труп большого абсолютно мертвого животного был одним мощным музыкальным инструментом. Он издавал мощную мелодию. Смысл ее был крайне оскорбителен для меня.
Я спросил отца про труп – но что он мне мог объяснить про оскорбление смертью? Ведь он же был всего лишь дублером настоящего бога.
Мелодия №3 Очень слабая, но бесконечно чистая доносящаяся из интимной рыбьей древности моего существа-зародыша
Румяным ничто, трепетным подростком, бесполезным и смешным как труп сгоревшего мотылька-камикадзе, как труп археоптериксоподобного бога я прочитал некую книгу.
Рождение Тетиса и Протетис
В настоящее время почти общепринято, что в итоге гренвильского орогенеза, около 10 млрд. лет назад, возник суперконтинент, недавно получивший название Родинии. Этот суперконтинент просуществовал приблизительно до середины позднего рифея, около 850 млн. лет назад, а затем начал испытывать деструкцию. Эта диструкция началась рифтингом, приведшим далее к спредингу и новообразованию океанов: Тихого, Япетуса, Палеоазиатского и Прототетиса среди них. Рождение этого первого воплощения Тетиса доказывается выходами офиолитов позднерифейского возраста в Анти-Атласе, Аравийско-Нубийском щите на его южной периферии, в Альпах, Богемском массиве - на северной. В вендско-раннекембрийское время первая генерация океана Тетис - Прототетис 1 исчезла (частично?) в результате проявления панафриканского-кадомского орогенеза и значительная площадь нарастила Гондванский суперконтинент, образовав эпикадомскую перигондванскую платформу. Она составила древнейший фундамент Западной Европы, протиравшийся к северу до Английского Мидленда и края Восточно-Европейской древней платформы.
Но очень скоро началась деструкция этой новообразованной континентальной коры и вновь появился (или восстановился) океанский бассейн. Останцы его коры известны в Южных Карпатах, Балканах (Стара Планина), в северном Закавказье (Дзирульский массив) и далее к востоку, в частности в Циляньшане (Китай). Этот вендско-кембрийский бассейн может быть назван Прототетисом II в отличие от позднерифейского Прототетиса I. Он образовался, возможно, вдоль сутуры между эпикадомской Перигондванской платформой и Фенносарматией (Балтикой). Интересно, что те же две генерации офиолитов известны на юге Сибири (Восточный Саян) и в Западной Монголии, которые принадлежали в эту эпоху к Палеоазиатскому океану. Прототетис II закрылся (опять частично?) во второй половине кембрия и окончательно в начале ордовика благодаря салаирскому орогенезу. В то же время образовался новый океан - Палеотетис.
Палеотетис
Можно предполагать с достаточным основанием, что это был именно тот океанский бассейн, который позднее дал начало главному стволу европейских варисцид (герцинид). Его восточное продолжение может быть усмотрено на Северном Кавказе и далее вплоть до Циньлина в Центральном Китае. В соответствии в возрастом офиолитов, две генерации бассейнов с океанской или субокеанской, т.е. утоненной и переработанной континентальной корой могут быть выделены. Более древняя из них документирована офиолитами ордовикского возраста, обнаженными в Западных Альпах, Западных Карпатах и Передовом хребте Большого Кавказа.
Раскрытие Палеотетиса I было связано от Гондваны эпикадомского микроконтинента Авалония и его дрейфом к северу. В то же время та (большая) часть эпикадомской платформы, которая осталась причлененной к раннедокембрийскому остову Гондваны, отделилась от Восточно-Европейского кратона -Балтики вдоль "моря Торнквиста", подстилаемого утоненной континентальной корой.
В левой половине девона, задуговой бассейн Реногерцинский - раскрылся на северной периферии Палеотетиса в тылу Среднегерманского кристаллического поднятия. Офиолиты п--ва Лизард в Корнуолле, базальты типа СОХ в Рейнских Сланцевых горах и офиолиты Судет представляют реликты океанской коры этого бассейна.
В середине же девона цепочка поднятий возникла в центральной зоне Палеотетиса I; она известна как Лигерийская Кордильера. Она подразделила главный океанский бассейн на два -северный, включающий Саксотюрингскую и Реногерцинскую зоны варисцид и находящий свое юго-западное продолжение в Иберийской Мезете, и южный, представляющий собственно Палеотетис и могущий быть названным Палеотетисом II.
Палеотетис I или Реикум вступил а заключительную стадию своей эволюции в позднем палеозое, преобразовавшись в варисский складчато-надвиговый пояс Западной и Центральной Европы, Северного Кавказа, его погребенного продолжения на юге Туранской молодой платформы, Гиндукуша, южной зоны Южного Тянь-Шаня, Северного Памира, Куньлуня и Циньлина.
Палеотетис закрылся полностью лишь в своей западной части, к западу от меридиана Вены и Туниса, образовав Пангею Далее к востоку он был унаследован Мезотетисом.
Мезотетис
История собственно Мезотетиса начинается в поздней перми-триасе и длился до позднего триаса - ранней юры, до раннекиммерийского орогенеза - Мезотетис I или поздней юры -раннего мела - Мезотетис II. Основной бассейн Мезотетиса I простирался от пограничного района Северной Венгрии - Южной Словакии во Внутренних Карпатах через фундамент наложенного Паннонского бассейна в зону Вардара в Югославии и далее в Понтиды северной Анатолии и возможно в центральное Закавказье, где его продолжение может скрыто под молассами Куринского межгорного прогиба. Его дальнейшее продолжение может предполагаться вдоль раннекиммерийской сутуры между Туранской платформой и складчато-надвиговой системой Эльбруса по обе стороны Южно-Каспийской впадины в Северном Ираке. Далее к востоку Мезотетис I может быть протрассирован через южную зону Северного Памира, южный склон Куньлуня и Циньлина, знаменитый треугольник Сунпан-Канзе и, с поворотом к югу, через Юннань, Лаос, Таиланд, Малайю - классическую область индосинид или ранних киммерид (ранних яншанид в Китае). Северная ветвь Мезотетиса I, слившаяся с основным бассейном где-то в северном Афганистане, простиралась через Копетдаг, южный склон Большого Кавказа, Горный Крым и вплоть до северной Добруджи, где находилось ее слепое окончание.
Мезотетис I был замещен Мезотетисом II в конце средней юры (поздний бат-келловей). В это время Тетис был преобразован из широкого залива, открывавшегося к востоку в Тихий океан, в непрерывный океанский пояс, разделявший на всем протяжении Лавразию и Гондвану. Это разделение было обязано возникновению Карибского бассейна, центральной Атлантики и Лигуро-Пьемонтского "океана". Последний вступил в соединение на востоке с остаточным Вардарским бассейном, частично закрывшимся на северо-востоке раннекиммерийской складчатостью. Но далее к востоку продолжение этого бассейна в отличие от Мезотетиса I отклонилось на юг от Понтид и простиралось по другую сторону "Киммерийского континента" Дж. Шенгера, пересекая затем Малый Кавказ через озеро Севан и долину Акеры и достигая Иранского Карадага. Выходы офиолитов исчезают далее к югу-востоку, но появляются вновь в районе Сабзевара к югу от восточного Эльбруса. К востоку от трансформного Герирудского разлома продолжение Мезотетиса II может быть усмотрено в Фарахрудской зоне центрального Афганистана и далее, после пересечения другого, Афгано-Памирского сдвига, в Рушап-Пшартской зоне Центрального Памира и, испытав новый сдвиг по Памир-Каракорумскому разлому, в зоне Бангонг-Нуцзян центрального Тибета. Затем этот бассейн, подобно Мезотетису I поворачивал к югу (в современных координатах) и продолжался в Мьянме к западу от Синобирманского массива (зона Могок).
Вся восточная часть Мезотетиса II, начиная с Сабзевара-Фарахруда окончательно замкнулась в результате позднекиммерийского орогенеза. Западная, европейская часть так же испытала этот диастрофизм, в частности, зона Вардара, но здесь он не был заключительным. Решающая роль в этом отношении принадлежала внутрисенонской, субгерцинской тектонической фазе.
В конце юры другой бассейн с океанской или субокеанской корой возник к северу от основного бассейна Мезотетиса в Европе и простирался грубо параллельно от Велисской зоны Альп через Пьенинский "утесовый" пояс Карпат и далее, возможно, Ниш-Троянскую зону восточной Сибири - западной Болгарии. Наиболее важную роль в закрытии этого бассейна сыграла австралийская орогеническая фаза в середине мелового периода.
Этот северный бассейн был не единственным в системе мезозойского Тетиса. Другим был бассейн Будва-Пиндос в Динаридах-Эллинидах и его вероятное продолжение в Таврской системе южной Анатолии. Третьим был задуговый бассейн Большого Кавказа. Окончательное закрытие обоих бассейнов произошло в позднем эоцене. Но тем временем еще два задуговых бассейна образовалось в позднем мелу-раннем палеоцене:
Черноморский и Южно-Каспийский.
Таким образом, закрытие европейского и западно-азиатского сегментов Мезотетиса II происходило постепенно, через серию импульсов сжатия, начиная с позднекиммерийского и кончая пиренейским. И постепенно ведущая роль в Средиземноморском подвижном поясе переходила от Мезо - к Неотетису.
Неотетис
Это было последнее воплощение великого океана. Неотетис располагался к югу от Мезотетиса и образовался за счет отделения и дрейфа к северу нескольких фрагментов Гондваны - Адрии (Апулии), центрального Ирана, Лутского блока, центрального Афганистана, южного Тибета (Лхаса). Раскрытию Неотети са предшествовал континентальный рифтинг, наиболее отчетливо выраженный в его восточном, гималайско-тибетском сегменте, где он начался в поздней перми. Спрединг в области Неотетиса продолжался от позднего триаса-ранней юры до позднего мела-раннего палеогена. Собственно Неотетис простирался от залива Анталья, Кипра и северо-западной Сирии вокруг северного выступа Аравийской плиты и затем в тылу Белуджистанских цепей и Гималаев, поворачивая к югу Зондско-Бандской дуги. Что касается западного окончания Неотетиса, две версии возможны: 1) он мог находить свое слепое окончание где-то между Адрией и Африкой, в районе Ионического моря и Сицилии; 2) он мог представлять продолжение юго-западного трога Динарид-Эллинид - трога Будва-Пиндос.
Подобно тому как это было в случае Палео- и Мезотетиса, основной бассейн Неотетиса сопровождался побочными и за дуговыми бассейнами различного возраста и с различными степенями деструкции и преобразования континентальной коры и ролью спрединга. Одним из них является море Леванта юрского возраста, другим Сейстанский позднемеловой-раннепалеогеновый бассейн на крайнем востоке Ирана. Три других, на крайнем западе это Тирренский неогеновый бассейн в тылу Калабрийской дуги и Эгейский бассейн того же возраста в тылу одноименной зоны субдукции, и наконец, Адаманское море все того же возраста, на крайнем востоке, позади Зондской зоны субдукции.
Закрытие Неотетиса началось в сеноне и существенно ускорилось в средне-позднем эоцене, когда Индия и ряд микроконтинентов, ранее отколовшихся от Гондваны, от Адрии на западе до Закавказья и микроконтинента Битлис-Санандадж-Сириджак на востоке столкнулись с южным краем Евразии, и тот же процесс проявился между Индийской плитой и юго-восточным выступом Европы, приведя к образованию Индо-бирманских цепей. В итоге, Неотетис оказался расчлененным и только некоторые останцы его сохранились в Средиземноморье и Черноморско-Южнокаспийском регионе и в Оманском заливе, равно как и реликтовые зоны субдукции - Калабрийская, Эгейская, Макранская, Зондская.
В то же время мы должны признать, что океан Тетис в течение протерозоя и фанерозоя неоднократно и весьма существенно изменял расположение и конфигурацию и его основной, осевой бассейн время от времени смещался, главным образом, в южном направлении, постоянно сохраняя роль водного раздела между Лавразией и Гондваной или их фрагментами. Эти изменения происходили не постепенно, а скачкообразно, и именно это позволило различить отдельные стадии в эволюции Тетиса и соответственно ввести понятия о Прото-, Палео-, Мезо-, и Неотетиса, несмотря на то, что некоторые интервалы их "жизни" перекрывают одни другие.
На рубеже триасового и юрского периодов (214 млн. лет назад) произошло столкновение Земли с массивным космическим телом, разрушившимся на заключительном участке траектории полета или, что менее вероятно, несколькими астероидами или кометами меньшей массы. Образовалось 5 кратеров; крупнейший из них, Маникуаган, имеет диаметр около 100 км. Результатом стали значительные климатические изменения, сопровождавшиеся массовым вымиранием представителей живого мира.
В юрском периоде крупные участки территории Лавразии испытали опускание и были затоплены морем. Мелкие моря между Лавразией и Гондваной слились в океан Тетис. Гондвана стала распадаться на части, меж которыми пролегли глубокие впадины будущих Индийского и Атлантического океанов. Высокая активность мантийных плюмов и огромные и глубокие трещины-расколы коры привели к грандиозным излияниям магмы основного состава: толщина лавового слоя в Южной Америке достигала местами 600 м, концентрация углекислого газа в атмосфере возросла в 4-5 раз (при излиянии 106 км3 лавы в атмосферу выделяется 1014 тонн углекислого газа и почти столько же метана). Действие парникового эффекта усилилось.
Климат смягчился. Температура воды в океанах составляла 210-280С, на суше превышала современную на 100-150С. После глобального вымирания большинства палеозойских организмов на рубеже мезозойской эры началось бурное развитие новых групп растений (хвойных, папоротников) и животных (костистых рыб, рептилий и т. д.). Мезозойскую эру называют "веком динозавров": первые из них возникли, вероятно, на территории Гоби в Центральной Азии и вскоре расселились по всему миру. В юрском периоде в морях процветали головоногие и пластинчатожаберные моллюски, на суше - голосеменные растения, динозавры завоевали сушу и воздух, появились первые птицы. В конце триасового периода на Земле появились первые млекопитающие.
...Самые крупные опускания суши произошли в конце мезозойской эры, в меловом периоде. Океан Тетис достиг наибольших размеров, площадь суши на Земле сократилась до минимальных размеров за всю ее историю. Окончательно распалась Лавразия - на Северную Америку и Евразию; Гондвана распалась на Австралию с Антарктидой, Африку и Южную Америку. Сформировалась сложная структура восточной и центральной частей Северно-Ледовитого океана. Горообразовательные процессы шли на Чукотке, в Крыму, Гималаях, Тибете, Юго-Восточном Памире и Кордильерах. За счет высокой активности мантийных плюмов толщина слоя излившихся лав в отдельных местах (Индии, Гренландии и др.) достигала 2000 м! Климат мелового периода испытывал резкие колебания - от сильных похолоданий до глобальных потеплений. Господствующее положение среди растений заняли наиболее высокоорганизованные покрытосеменные растения. Установились более тесные связи между автотрофами и гетеротрофами, растительность стала определять развитие животных. В морях и океанах невиданное ранее развитие мелких беспозвоночных - планктона - увеличило скорость связывания организмами углекислого газа атмосферы и гидросферы в карбонатные породы, уменьшив его содержание в атмосфере.
Мезозойские отложения очень богаты горючими полезными ископаемыми, особенно углем (месторождения близ Челябинска, Иркутска, Канско-Ачинска в России, залежи в США, Канаде и Китае), нефтью и газом (месторождения Западной Сибири, Средней Азии и Ближнего Востока (Саудовской Аравии, Кувейта, Ирака) и т. д.) - до 50% мировых запасов; металлов - олова, вольфрама, золота; алмазов (Якутия, Южная Африка); фосфоритов и мела.
В конце мелового периода, около 65 млн. лет назад, произошло очередное (до 25%) массовое глобальное вымирание большинства видов наземных и морских организмов, причиной которого большинство ученых считает столкновение Земли с астероидом размерами 1,4? 4 км (палеократер Хиксулуб на полуострове Юкатан). В результате взрыва мощностью около 108 Мт тротилового эквивалента в стратосферу было выброшено около 1016 кг пыли; высота волны цунами превышала 50 м на расстоянии сотен километров от моря.
Кайнозойская эра началась 67 миллионов лет назад и продолжается поныне. К ее началу структура земной коры была достаточно сложной и похожей на современную, существовали все океанские впадины и материки, площадь геосинклинальных поясов сократилась, положение полюсов и экватора почти совпадало с современным.
Завершался распад Гондваны. Южные платформы неумолимо расползались в разные стороны. Почти до середины эры сохранялась связь между Южной Америкой и Африкой, от которых откололась Индия, и между Австралией и Антарктидой. Исчез ("захлопнулся") океан Тетис. Северные платформы, наоборот, объединялись. После осушения Западной Сибири и Туранской низменности образовался единый материк Евразия, к ней придвинулась, а затем и присоединилась Африка; долгое время Азия соединялась с Северной Америкой в районе Берингова моря. В конце палеогена Индия "причалила" к Азии, смяв в месте столкновения кору, содействуя образованию Гималаев. Атлантический и Индийский океаны увеличились в размерах, к концу неогена полностью раскрылся Северно-Ледовитый океан.
В раннем кайнозое в зоне многочисленных прогибов Альпийско-Гималайского геосинклинального пояса начались мощные горообразовательные процессы, названные "альпийской складчатостью". Наибольшей силы они достигли в неогене. Так возникли высочайшие в мире сложные горные системы Пиренеев, Альп, Карпат, Балкан, Кавказа, Памиро-Алтая и Гималаев. Резкая активизация тектонических процессов на молодых платформах окончательно сформировала современный горный рельеф Тянь-Шаня, Алтая, Саян, в Евразии, Аппалачей и части Скалистых гор в Северной Америке, Анд в Южной Америке и т. д. Вдоль горных цепей образовались впадины будущих морей - Черного, части Каспийского и Средиземного, заполнившихся в плиоцене и миоцене. По краям материков возникли полуострова и островные дуги - Камчатка, Сахалин, Японские острова, Филиппины; в Африке возникла система Восточно-Африканских грабенов (Красное и Мертвое моря, цепь Великих озер). Развивались Восточно-Азиатская, Тибетско-Китайская, Калифорнийская, Андская и ряд других геосинклинальных областей. Мощные вулканические извержения происходили в Азии (Закавказье, Иран), Африке (Кения).
Кайнозой весьма богат горючими и металлическими полезными ископаемыми, особенно бурыми углями и нефтью (Кавказ, Средняя Азия, Сахалин, Иран, Ирак), железными и марганцевыми рудами и алмазами (до 95% запасов зарубежных стран).
Кайнозойская эра стала "веком млекопитающих".
В морях развивались новые семейства двустворчатых и брюхоногих моллюсков, костистых рыб и млекопитающих. Среди наземных растений продолжалось быстрое развитие цветковых покрытосеменных, распространившихся по всей Земле. На смену вымершим рептилиям пришли птицы и млекопитающие, заполнившие все основные среды обитания уже в начале палеогена. В середине палеогена обособились группы хищных, копытных, хоботных, грызунов, насекомоядных и приматов.
Рубеж олигоцена и эоцена (35 млн. лет назад) отмечен резким похолоданием климата, сопровождавшимся массовым вымиранием живых (главным образом, морских) организмов в результате столкновения Земли с космическими телами, образовавшими кратеры Попигай (около 100 км) и Чесапик-Бей.
Климат начала эры был более мягким и теплым, нежели сейчас. До середины неогена почти во всей Европе и Южной Азии был тропический и субтропический климат (Тср~ 240-26 0С, до 29 0С), широко распространились саванны, пустынь совсем не было. Крупнейшим из известных внутриматериковых водоемов стало Сарматское море вокруг острова - Кавказа, от Вены до Арала и Днепропетровска.
В конце неогена постепенное похолодание сделало климат близким к современному, усилилась зональность, у полюсов появилась ледовая зона. Вымерли многие примитивные (однопроходные) млекопитающие. 15 миллионов лет назад в группе приматов выделились рамапитеки, ставшие предками высших обезьян и людей. 10 миллионов лет назад существовало несколько десятков видов человекообразных обезьян (но почти не было низших обезьян); гоминиды появились на Земле около 6 миллионов лет назад; в настоящее время на Земле проживает 1 вид разумных людей (Homo Sapiens), 5 видов человекообразных и 188 видов низших обезьян.
В четвертичном периоде произошло очередное оледенение: не менее 3 ледниковых эпох покрывали до 27% площади континентов слоем льда толщиной до 2 км.
Минимальное содержание СО2 в атмосфере (0,00195 %) было в эпоху последнего глобального оледенения 20000 лет назад при Тср = 110 С. За последние 10-15 тысяч лет уровень Мирового океана повысился на 100 м. Последний "малый климатический оптимум" был 8000 лет назад: средние температуры были выше современных на 2-3 0С, хвойные и лиственные леса распространились до побережья Северно-Ледовитого океана, Сахара была территорией саванн с многочисленными водоемами. 5500 лет назад произошло похолодание; 4000 лет назад - потепление, 2200 лет назад вновь похолодало, 1000 лет назад - потеплело. Последнее похолодание длилось с XV в. н.э. до начала ХХ века, который стал самым теплым веком тысячелетия. Климат потеплел, предположительно, до середины ХХI века; при этом концентрация СО2 в атмосфере возрастет в 1,5-2 раза, средние температуры возрастут на 1,5 0С, Полностью растает Северный Ледовитый океан. Изменится общая циркуляция атмосферы и Мирового океана, его уровень повысится на 1,5-4 м. Затем, полагают многие ученые, последует новое глобальное похолодание с максимумом оледенения через 20000 лет.
Действительно ли это конец долгой истории Тетиса или только начало новой фазы его эволюции, остается открытым вопросом.
Мелодия №4 Розово-свински-наивная
Как ни странно, я вырос человеком настроенном на любовь. Под облупившейся заборной краской моего модного цинизма просвечивало любопытство любви. Я бессознательно любил все человечество. Моя пророческая любовь своим священным обсидиановым лезвием была направленного против женщин. Мужчины– это вторичные бессмысленные ноты исторгаемые в мир священным барабаном материнского живота. Мужчины – пена внутриутробного океана. Женщины рожают сначала женщин, и потом эти второчередные женщины уже непоследовательно-декаденстки рожают мужчин. Ergo - мужчины это нематериальные призраки, криками и жестами которых можно пренебречь. Реальный мир - это только женщины. Нужно через второочередных декадентских женщин докопаться до истинных первичных женщин.
Я чувcтвовал, что в глубине любви, в глубине женского лона, у женщин под языком кроются все ответы на мои сокровенные вопросы.
Мелодия №5 Перезрелая и перевранная
Евростеклопакет копроративной морали и философии гедонизма.
Деньги это говно. Это вкусное говно.
Деньги это мускулы бога. Современного бога. Добрый современный бог-качок приводил ко мне женщин для познания мира. Для ответа на сокровенные вопросы.
Гламурный 1000 долларовый клерк - я позволял себе женщин с модной лобковой прической. Такие общепринятые гибриды журнала Cosmopoliten и суровой офисной реальности.
В общем то они были моими моральными ровесницами. Веселыми, гниющими строго по-выходным феями эпохи Позднего Рима.
В общем то они были многоугольными суками с мясной цифрой ноль ровно посередине. Из цифры ноль пахло Hugo Boss (Opium,Givanshi) и иногда вечностью.
В общем то это гораздо лучше и честнее, чем одно(двух)сложные звонкие школьницы с мятным леденцом в вагине. У них в розовом детском кишечнике полупереваренные идолы поп культуры и в голове враждебная окружающей среде марсианская полночь. Мясная цифра ноль у них имеет тенденцию к отрицательному матерному вектору и тотальной энтропии…их потаенные полости лососевого нереста заполнены радиактивными продуктами распада пива Балтика(Клинское). Это антигармоничные существа.
В цветочные горшки и пригородных жаб я никогда не кончал принципиально – я верил в любовь. В древнюю аутентичную музыку голубой лагуны, эдемского мезозойского пляжа.
Вы можете подумать – это циник с копеечным ценником, человечек лишенный музыкального вкуса и элементарных моральных ценностей, стандартный вы****ок бледного прокаженного Ницше, но нет, я был карликом бунтарем. Цирковые карлики тоже бунтуют, если их слишком долго кормить яблоками цирковых лошадей. Цирковые карлики, нещадно исполосованные кнутом дрессировщика, таскают в своей тесной грудной клетке обычный килограмм человеческого сердца. Обычные бремя страстей человеческих таскают в своей игрушечной груди такие карлики и свирепо верят в любовь.
Любовь мне казалось последней чистой мелодией мира. Могучим первобытным волшебством, которое может сплавлять воедино даже бесконечно одинокие и холодные космические тела, не то, что горячие человеческие.
Любимая женщина теоретически самое близкое существо. Секс с близким существом необходимое слагаемое формулы единства. Аутентичной первобытной мелодии.
Изо всех сил я прижимал к себе тело любимой женщины. Все ее сладкие мясные подробности, всех ее плюшевых зайцев, и музыку тонких детских ключиц. В моих руках был белокожий 30-летний ребенок. Только между ног маленькая территория взрослости…
Нежность. Два раза нежность. Нежность огромное количество раз. Изо всех сил я стремился стать единым со своей любимой женщиной. Под языком мед. Или яд. Неважно. Я хочу стать единством которому нет ни словесного, ни математического обозначения. Я искал под ее языком бесконечную зовущую глубину родного океана Тетис. Там были только сладкие слюни здоровой темпераментной самки.
Она была не виновата. Просто не могут два существа произошедших от нежизнеспособного археоптериксоподобного бога слиться воедино. Будет нежизнеспособный урод-мутант. Одно единое сердце полениться снабжать этого многоруконогокрылатого.
Хотя она была не виновата, возможно, мне все таки надо было убить ее.
Но, нет я не убил ее. Ведь я не был нисколько болен. Маньяк - грустный клоун – это не я. Я был совершенно отлично здоров. Я железная логическая машина спокойно разглядывающая в зеркало свое внутренне устройство - все пружинообразные странности и застопорившие ход метрономы.
Отстраненно, как полагается, профессиональным любовником - Love mashin я продолжил половой акт. Глядя в будуарное настенное зеркало, глядя самому себе в глаза. В общем то я уже не совокуплялся с любимой женщиной, я совокуплялся с самим собой. И грустным было это совокупление.
Я кончил. Я спустил. Я слил. Я эйякулировал желчью. Я эйякулировал силикатным канцелярским клеем. Я эйякулировал чистым абстрактным презрением ко всему человечеству. Очень жаль, что я не смог кончить расплавленным оловом в лоно любимой женщины…
Возможно, мне все таки следовало убить ее и отважно проникнуть под кожу, и провести беспристрастные исследования ее матки, и вывернуть наизнанку ее потаенные земляничные страны и бегать голым счастливым дикарем по раздавленной землянике, улыбаясь первобытным ранам-цветам. Тогда, возможно, любовь как стремление слиться с другим существом обрела бы свое логическое завершение. Любовь приобрела бы свое истинное первобытное звучание…
Эти грустные мелодии уже поселялись во мне навсегда. Перевранные ноты человеческих отношений оставались во мне навсегда. Я был тут не причем – это человечество пошло по неправильному эволюционному пути, со своим пернатым археоптериксоподобным богом. Легкие птичьи кости были у этого бога и легковесные заповеди. Поддавшись на соблазн легкой жизни люди, предали музыку океана Тетис, непрощаюший голос его напитанных железом волн. Я же навсегда останусь верен его ультрамариновым голосам. Моя кровь абнормально насыщена окислами Cuprum и Ferrum.
Так я стал грустным и мудрым памятником самому себе. Безрукой конной больной статуей с остатками гламурного кокаинового мраморного насморка. Я послал своей копрорации порнографическую открытку и начал дикарскую первобытную жизнь люмпена. Непризнанного исследователя забытых ультрамариновых истин. Моральные и интеллектуальные ценности помещаются в спичечном коробке. Удобно. В бутылке с дешевым алкоголем помещается небольшой океанский цунами. Питание на свалках, собеседники – паршивые ворОны на костылях, ворующие мою злую еду. Кудрявые фантазии мизантропа, пышные субтропические мечты украшали мое спартанское жилище.
Полнейшая какофония
Звуки человеческой речи стали доставлять мне физическую боль. Людской смех это вата, в которой мой мозг несут в пункт стеклотары. Это враждебная мерзкая вата которая не дает мне слышать перевранную мелодию мира, не дает мне свободно критиковать ее.
Наверное, после этого я должен был начать убивать людей. Дружить с темными подворотнями, и там в подворотнях старые фонари, больные катарактой наклонялись бы низко заглядывая в мое лицо, бомбардируя больным зеленым светом асфальтовые поры моего лица. Фонари, фонари. Банды фонарей. Мы бы вместе загоняли в тупик человеко- свиней. Но не только фонари мои друзья, потом после царской охоты я бы лежал глубоко-глубоко в темной утробе любимого дружеского подвала. Слипшись уютно невинным зародышем в глубине подвала слушать шепот двоюродных грунтовых вод – отринув от себя и первородный грех и грех свежеиспеченного убийства. И потом ранним утром заново родившись в мороз и равнодушие лиц прохожих, шагать улыбчивым-добычливым с заплечным охотньичим рюкзаком полным свежего греха-чугуна.
Но я же был герой. Я же был единственный эволюционный выход для заблудившегося человечка-человечства. Я не имел морального права сходить с ума до конца. Только до половины–по пророчески.
Временами я проводил собственные эсхатологические исследования, на оборотной стороне обоев быстрым шизофреническим почерком гения записывал результаты кровавых уравнений. Упражнений с бритвой.
Откровения под обои. И сверху сразу могучий пуленепробиваемый ковер – мир не узнает часа, когда ему суждено погибнуть!
Из своего окна я часами мысленно убивал прохожих. Я метал им в спину выкованные из горного хрусталя безумно-красивые проклятия. Что бы они сверхсрочно постарели растеряв волосы и зубы еще не дойдя до дома. Что бы их кровь прокисла, что бы их кровь взбунтовалась - объявила Октябрьскую революцию и что бы красные кровяные тельца немедленно убили все белые кровяные тельца. Что бы перепончатокрылая, со сложными фасеточными глазами большая неудача присосалась к пульсирующему свеже-алому узелку их судьбы. И в канализацию всех их – в Ад их.
….А какой рай для этих примитивных созданий не умеющих слушать девственно чистую музыку мира, изначальных древних гармоний, дыхания первородного океана, напева мудрых мезозойских джунглей.
Даже ада не заслужили мои братья и сестре, живущие игрушечными заботами, делающие свою быструю карьеру и любовь над обрывом вечности. Ваши души сфотографируют на каком-нибудь целюллоиде, на какой-нибудь дешевой бумаге и выбросят как мусор в ближайшее космическое пространство.
Вообще то я уже догадывался, что в аду распоряжаются харизматичные исторические деятели с никелерованными квадратиками всеядного живота, с неоднократным ремонтом мозга…Модные успешные убийцы со свитой своих безглазых обезжиренных жертв.
А рай…Рай это всего лишь запущенный ботанический сад, политический миф бронзового века для плотников, рыбаков и рабов.
И все таки я не стал завистником-легковесом-неудачником. Завистником ко всему румяному и улыбчивому… К рою бабочек и философским шафрановым закатам, к просветленной улыбке новорожденного младенца, к кукольному счастью своих соседей–молодоженов, к головокружительным небоскребным карьерам гипотетических билов гейтсов. Я не желал всего этого собственной персоне – я бескорыстно отрицал красоту и радость всего сущего.
Я стал завидовать не напрямую. Я стал завидовать витиевато и изыскано - людскому незнанию, их наивной дикарской глухоте к несовершенству-лжелюбви окружающего мира. Моя зависть таким образом имела благородные нюансы и подробности.
Моя окультуренная бледно зеленая зависть приобрела вид растения. Была методом гештальта посажена в цветочном горшке. Листочки у нее были как у саксаула. И наркотический запах магнолий. Я знал, что если зависть разрастется – у меня в квартире будут буйные джунгли. В голове у меня будут буйные джунгли. И разные экзотические сложносоставленные существа привлеченные наркотическим запахом магнолий буду слетаться на мои раны-цветы и вылезать у меня из носа. И стану слабым-слабым, маленьким-маленьким. Но я не хотел стать маленьким-маленьким в этих зеленых бешеных джунглях. Я хотел быть большим. Я хотел ненавидеть. Итак, я стал не столько легкомысленным завистником сколько тяжеловесом ненавистником.
Заговор дирижера и композитора. Головастик получает эволюционные ответы.
Я встретил его, конечно же на свалке.
Он повернул ко мне благородное чеканное лицо профессионального мессии. Любовника толпы. Странствующего по психологическим пустыням идальго.
Но все таки что то не в порядке было у него с лицом. Какие то безрадостные приключения были у него с лицом. Чеканные бронзовые губы совратителя-идальго вдруг сменялись перемятой клубникой, вялой ухмылкой упадочника-педераста. Глаза меняли цвет и размер(как океан перед бурей). Следовал мощный тектонический сдвиг между чертами лица, война между чертами лица. И вот сквозь розовый экран новорожденной кожи на меня уже глядели целые галереи мертвых героев - пионеры больные энтузиазмом, и генеральные секретари и большие хищные оперуполномоченные кошки с ревнивыми строгими глазами…
Никто не интересовался человеком без определенного места жительства лица. Возможно его принимали за уличного клоуна зарабатывающего таким оригинальным перфомансом. Ну что ж – человек, имеющий целую колоду запасных лиц. Гримасы шестерок и королей. Землетрясения лица и океанические глаза – кому это в общем то нужно.
Потом с его лицом произошло и вовсе что-то ненаучное – пионеры мученики и героические кошки заболели проказой и умерли, а на их месте появился телевизионый экран с многоэтажными цифрами, с прогнозом погоды на следующую геологическую эпоху. Ну кого могла интересовать погода на тысячу лет вперед – только такого странного гражданина, как я. Гражданина Иуду. (Исторический Иуда наверное тоже поинтересовался таким прогнозом погоды перед своим тайным походом в прокуратуру – не помешает ли метеоритный дождь?)
Мы быстро обменялись визитными карточками – на моей - над домашним телефонами была нарисована краткая подземная схема моего безумия. На его – ничего. Вообще то это была раковина морского доисторического моллюска из нее доносились звуки океанского прибоя и веселой пляжно-эдемской тусовки. Человек без лица сказал, что торопиться на свидание к женщине, но непременно найдет меня. Еще бы. По моей краткой подземной схеме безумия, с жестокими красными глоссами на полях меня нашел бы даже маленький ребенок.
Лунные сонаты, шепот волн древнего водоема.
Он очень долгое время прожил на городской свалке и открыл там для себя некоторые обоюдоострые радости. Метафизику канибаллизма. Философию бритв и ненужных ржавых вещей. Глубинный смысл обнажившихся на разрытой помойке древних морских отложений.
Он жил у меня, но ходил на охоту наружу.
Ну, кто захочет иметь дело с парнем, анатомия которого большей частью состоит из бритвенных лезвий и разных неприятных хирургических кружев. Глаза обманчивые как океан перед бурей.
Еще немного анемонов в области сердца. Ну, каких-то фиолетовых странностей, живущих собственной драматической жизнью. В области сердца, за забором ржавых ребер. Танцующих па-де-де, фу-э-тэ, пари-ру-рам… Тем не менее, он всегда находил себе новых сексуальных партнеров.
Каждый вечер он шел на новое свидание. Отводил глаза, он ведь без лица. И вот. Почти идальго. Неуместно шикарный костюм. Отличные злодейские лаковые башмаки. Что-то изысканно-алое растущее прямо из петлицы. Такая, латиноамериканская бутафория для гипноза продавщиц маленьких магазинов. Джокер, сжимающий в кулаке букет лукавых черных цветов.
Он приводил их глубоко за полночь (о, для нас это был бодрый рабочий полдень, луна слепила вовсю!). Жертв. Нескладных подростков unisex c пустыми головами, с карамельными гениталиями, - о сладкие, сладкие бессмысленные подростки, благославенен будь ваш современный урожай!
Почтенных мощных матрон с животным электричеством в глазах - матроны смущались шрамов материнства, матроны стеснялись своих искаженных материнством тел. Смешные дикие матроны из спального района-коровника. В свете луны они пытались принять красивые позы, они пытались в свете луны выгодно подать свою изжеванную младенцами позавчерашнюю плоть.
Довольно часто были коллеги бомжи. Наверное он приводил этих уродиц с листьями салата в голове что бы не забыть своего героического прошлого, своей легендарной кладбищенской аскезы когда он задыхаясь от священной ненависти к самому себе резал самого себя, когда высверливал дырки в своем черепе, когда он выламывал себе ребра. Когда он в своем человеческом теле – этом храме ****ства и грязи проделывал чудесные окна в совершенно новый мир. Змеи крови, проруби ран, гроздья боли. Ну что. Зато он понял, что человек - это смешно. И он расхотел быть человеком. Надо всего лишь прорваться за забор из ребер и поймать живущего там маленького плюшевого зайчика. Надо отучить свою слабую плоть от сожительства с сахаром кости и приучить ее жить с прохладной вечностью легированной стали и даже деклассированным подзаборным металоломом. И тогда - ваша очередь смеяться. В самый торжественные и печальные моменты вашей жизни на каких-нибудь официальных расстрельных утренниках вы сможете беззаботно смеяться в лица враждебному хороводу и жонглировать кусками самого себя. А если вы пожелаете, то будете жонглировать другими людьми. У вас ведь новая железная мораль и поэтому кровь, слезы и трогательные майские дожди вам теперь нипочем…
Он был искусным любовником он жонглировал своими жертвами как хотел. Да никакие они были не жертвы…Они ведь хотели чудес, верно? Чудесссссс…. Ну, полететь над серым скучным ежедневным асфальтом хотя бы на высоте в 2 сантиметра. Фрррр…Заглянуть за поворот наоборот. Тактильно-нейронных приключений. А подать нам блуда в красивой упаковке! Вот он им и продавал свинячий фарш в конфетной обертке. Жонглировал кусками их - и честно, равноценно – кусками самого себя. Все перемешивалось в какую то увлекательную цветочную грязь. Я подстилал им как собачкам в теплом уголку у батареи.
Сам я сидел в дальнем, сумеречном холодном углу и невидимый и сакрастичный - ел лимоны. Я ел лимоны и сплевывал косточки им туда – в собачий угол, в – охи и вздохи, в звуки мясного магазина. В грустные мясные мелодии…
И пускай коровы-матроны с зашитыми ртами потом пасутся на обратной стороне луны, пусть доятся красным злым молоком и удивляются красным злым змеям выползающим через аппендицитный шрам.
Так думал я по утрам убирая собачий теплый уголок от праха. Волшебное лимонное послевкусие настраивало меня на благодушный философский лад.
Как можно заметить моя пророческая ненависть своим обсидиановым лезвием была направленного против женщин. Мужчин для меня просто не существовало – это вторичные бессмысленные ноты исторгаемые в мир священным барабаном материнского живота. Мужчины – пена внутриутробного океана. Женщины рожают сначала женщин, и потом эти второчередные женщины уже непоследовательно-декаденстки рожают мужчин. Короче, очевидно, что для оптового уничтожения человечества и установления нового мирового порядка необходимо уничтожать женщин.
Они ведь к тому же загрязняли мировой океан. Каждый лунный цикл сбрасывали свои киновари, сурики и гуаши в мировой океан. ПраМатери лжи, что справедливо отмечено даже в Библии. Палеолитические Венеры лжелюбви-лжеласки.
Он сообщил мне о грандиозных планах возрождении насыщенного железом злого Океана Тетис – на коралловых островах – будут небоскребы из иголок, и металлические пригородные сады – у каждого листка-лепестка индивидуальная заточка и гарантия от ржавчины на ближайший миллион лет.
И люди - мужчины и женщины - взявшись за руки(кончики пальцев у противоположенных полов сварены лазерной сваркой – они обречены на вечную верность и любовь). Мужчины и женщины – со строгим профилем бритвенного лезвия, с легкой кокетливой ржавчиной на узких губах. Внутри - ни страха ни ненависти, только великолепное презрение ко всему окружающему и звон последнего урожая серебряных бубенцов.
Эти люди живут на грани злого океана Тетис, на самой космической грани своих возможностей.
За чашкой утреннего чая, уже не притворяясь железной этажеркой, подставкой для фикуса он попросил меня о помощи. Оказывается наша античеловеческая антиженская антиаскеза была всего лишь предварительным балетным упражнением. Для полного торжества глубоководной философии необходимы дополнительные усилия. Оказывается до сих пор я ненавидел человечество понарошку. То есть я ненавидел, но одновременно очень хотел, что бы меня вернули из полярной сверхчеловеческой ссылки обратно в любовь. Теперь же я должен познать настоящую чистую, глубокую, ортодоксальную бескорыстную ненависть. Человечество - это единый живой организм и происки внешних врагов будут бесполезны, пока хотя бы одна клеточка этого организма искренне и бескорыстно не возненавидит свое большее Я.
Гражданин Иуда. Ранним утром в музейном переднике египетского жреца он готовил себе на завтрак человеческие глаза.
Вот так все и произошло. Смещение геологических пластов на лице моего друга, гримасы его ненависти совпали со смещением земной оси.
Утром. Люди принимают душ и умирают. Потому что это тяжелый первобытный дождь. Потому что капли калибра 0.22.
Утром. Люди умываются, пытаясь разглядеть себя в зеркало сквозь плотные ртутные пары. Сквозь испарения древних враждебных мезозойских болот ставших явью люди напрасно пытаются разглядеть себя.
Утром. Люди пьют чай и умирают. В тонком чайном фарфоре плещется злой ультрамариновый Тетис.
Утром. Тетис. И сталь и чугун кипят у них в кастрюльках. В водозаборы мирных городов поступает океан Тетис. С самого утра из водопроводных кранов течет великий океан Тетис.
Через тротуарные бортики перехлестывает воскресший океан Тетис.
Я сидел на тротуарном бортике на берегу новорожденного океана и плакал. Это не был плач декадента Каина над хрустальным трупом своего брата. (Каин вставил в мозг своему брату игрушечный зонтик и трубочку для коктейля, Каин проанатомировал заповеди, Каин дополнил детские игры новым правилом булыжника.) Это не был плач волка, молящегося на голодный череп Луны, это не был плач машиаха, которому возлюбленный ученик сделал так больно, как не сделал ему искуснейший прокуратор. У всех у них был терапевтический плач. Серебрянный. Облегчающий сотую часть страданий, отпускающий сотую часть грехов.
Мой плач такой. Свинцовый. Каплями калибра 0.22 - в специальных кожаных устьицах, в моих слезных протоках концентририруются остатки предательских человеческих слабостей – майские дожди, колыбельные песни напетые матерью, и всякие милые глупости которые я бесконечно давно шептал своей любимой женщине.
Да в общем то и не плачь это. Домашнее задание-упражнение вуду. Когда остатки моих человеческих слабостей в течении грядущей эпохи оледенения выделятся, вымерзнут, кристаллизуются и попадут на самое дно океана Тетис, произойдет некая алхимическая реакция, и нимфа Фетида, вооруженная коралловой прической, вооруженная слюной обогащенной Cuprum и Ferrum выйдет ко мне навстречу, что бы стать моей женой и положить начало новой расе железных людей с голубыми ультрамариновыми глазами.
